Страница:Жития святых свт. Димитрия Ростовскаго. Январь.djvu/525

Эта страница была вычитана
527
Житие преподобного Антония Великого

склонял юного Антония ступить на путь скользкий и близкий к падению, а он, приводя себе на мысль вечные мучения после Страшного Суда, ненарушимо соблюдал среди искушений чистоту души. Все это послужило лишь к посрамлению диавола: окаянный, возмечтавший быть подобным Богу, был теперь пристыжен юношей; восстающий против плоти и крови был побеждаем человеком, имеющим плоть, потому что Своему рабу содействовал Господь, принявшим ради нас плоть и даровавший чрез то плоти силу побеждать врага, чтобы все искушаемые, таким образом, один за другим могли каждый повторять слова Апостола: не а҆́зъ, но бл҃года́ть бж҃їѧ, ꙗ҆́же со мно́ю[1].

Злобный змий убедился, наконец, что он не в силах победить Антония такими своими коварными искушениями, и, видя себя всегда только прогоняемым, бессильно скрежетал зубами. Потом он явился ему видимо — в образе черного и страшного отрока, который с плачем так говорил человеческим голосом:

— Многих я ввел в искушение, многих обольстил, но теперь как другими святыми, так и тобой чрез твои подвиги побежден.

В самом деле коварный искуситель говорил это, рассчитывая привести смиренного юношу к высокому мнению о себе.

— Кто ты, что так говоришь о себе? — спросил его блаженный Антоний.

— Я соблазнитель на блуд, — отвечал диавол, — многоразличными хитростями я стараюсь склонить на этот грех всех юношей, почему и называюсь духом блуда. Скольких уже людей, давших обет целомудрия, я склонил к такому греху! Скольких, уже начавших жить воздержно, мне удалось возвратить к прежней нечистой жизни! Я — тот, за кого и Пророк Осия укоряет падших, говоря: дꙋ́хомъ блꙋже́нїѧ прельсти́шасѧ[2], и действительно, они были обольщены мною; я же часто искушал и тебя самого, но всякий раз был прогоняем тобою.

Антоний, когда услышал это, то возблагодарил Господа и с еще большею, чем прежде, небоязненностию сказал врагу:

— Во многом ты посрамлен, во многом пристыжен, почему и чернота твоя и принятый тобою образ отрока суть не иное