И в тот же час от Владычнего образа было Иринарху извещение:
— Иди в келью свою, будь затворником и не исходи: так и спасешься!
Иринарх отправился к строителю Варлааму и просил у него благословения на затвор, то есть неисходно молиться в келье, по евангельскому слову Господню: «мно́гими скорбмѝ подоба́етъ на́мъ вни́ти въ црⷭ҇твїе нбⷭ҇ное[1]: и҆́же бо а҆́ще хо́щетъ дꙋ́шꙋ свою̀ сп҃стѝ, погуби́тъ ю҆̀: а҆ и҆́же погꙋби́тъ дꙋ́шꙋ свою̀ менѐ ра́ди и҆ є҆ѵⷢ҇лїѧ, то́й сп҃се́тъ ю҆̀[2]: бл҃же́ни а҆́лчꙋщїе ны́нѣ, ꙗ҆́кѡ насы́титесѧ»[3]. Строитель Варлаам благословил его на затвор — молиться неисходно из келлии.
«И прославил Бог российскую землю и дом великих страстотерпцев Христовых Бориса и Глеба и преподобных отцов наших Феодора и Павла в нынешнее время! — восклицает составитель жития, ученик Иринархов инок Александр. — Прославил досточудными мужами, и страдальцами, и учителями, и наставниками!»
С тех пор Иринарх с дерзновением принялся за новый подвиг: стал молиться в келлии неисходно, поминая иноков древних и первых времен, как они по дебрям, по островам и в вертепах жили, не любили тленного мира и не хотели и смотреть на суету его.
Начав свой подвиг, Иринарх сковал себе железную цепь в три сажени длины и приковал ею себя к стулу деревянному. Все движение его ограничивалось только размерами этой цепи. Кроме этой цепи, он наложил на себя и другие железные тяжести и трудился в них в поте лица. Много претерпел он поругания и посмеяния от братии, но переносил сие с кротостию и молился за них Богу:
«Господи Иисусе Христе! Не поставь им в грех сие, не ведят, что творят рабы твои, Владыко!»
В это время пришел к Иринарху некто, именем Алексей, и поревновал житию его — многим страданиям, посту и молитве, крепости и смирению, и тяжким веригам, которые он непрестанно носил на своем теле. Он стал умолять Иринарха,
