Тот же на это не ответил ему ничего, так как сердце его по-прежнему было объято бесовскою злобою.
На дальнейшем пути к месту казни святый Никифор снова припал к ногам Саприкия, говоря:
— Мученик Христов, прости меня, в чем я согрешил пред тобою, как человек; вот тебе дается с Небес венец от Христа, так как ты не отвергся Его, но исповедывал Имя Его святое пред многими.
Саприкий же, ослепленный ненавистию и жестокосердый для прощения, оставался неумолимым, вовсе не показывая намерения простить его. Он даже и слова не сказал к упрашивавшему его собрату, так что даже сами мучители удивлялись ожесточению Саприкия и говорили Никифору:
— Такого безумного человека, как ты, мы никогда не видали: теперь вот он идет уже на смерть, а ты еще усерднее умоляешь его: разве по смерти он может в чем-нибудь тебе повредить? И зачем тебе нужно примиряться с тем, кто сейчас умрет?
На это святый Никифор ответил им:
— Не знаете вы, чего я прошу у исповедника Христова, но Бог знает.
Когда они пришли на место, где Саприкия должны были усечь мечом, святый Никифор снова обратился к нему:
— Молю тебя, мученик Христов, — сказал он, — прости меня, если я в чем согрешил пред тобою, как человек. Писано: проси́те, и҆ да́стсѧ ва́мъ[1], — вот я тебя умоляю. Итак, подай мне прощение.
Но жестокосердый друг его Саприкий не преклонился на такие моления; он не вспомнил слов Господа: возлю́биши гдⷭ҇а бг҃а твоего̀ всѣ́мъ се́рдцемъ твои́мъ и҆ и҆́скреннѧго твоего̀, ꙗ҆́кѡ са́мъ себѐ[2]; но, закрыв уши сердца своего и тела, оставался как глухой аспид, отвергая моление заклинающего его. Итак, Саприкий не внял реченному в Евангелии, что кто прощает ближнему своему, тот и сам будет прощен, и не послушал слов Господа: въ ню́же мѣ́рꙋ мѣ́рите, возмѣ́ритсѧ и҆ ва́мъ[3]. Вот почему Господь, праведный Судия, по справедливому суду Своему
