девах, князь повелел схватить их и привести к нему. Христовы агницы, которым и звери пустынные не причинили никакого вреда, были взяты людьми зверообразными и зверонравными и приведены к мучителю. Как три Ангела, стали три девицы на суде нечестивцев. Им до́лжно было бы предстоять Самому, в Троице славимому, Богу, а не грешным людям, не достойным даже взирать на лица святых дев, сиявшие ангельскою красотою и благодатию Святаго Духа. Сам мучитель удивлялся, как такая красота, какой он никогда не видел и в царских дворцах, могла сохраниться в пустыне. Ибо, хотя тело святых дев было совершенно изнурено от поста и многих подвигов, но лица их не только не утратили своей девственной красоты, но еще более просияли ею. Где сердце было полно духовною радостию и веселием, там не могла увянуть красота лица: се́рдцꙋ веселѧ́щꙋсѧ, говорится в Св. Писании, лицѐ цвѣте́тъ[1]. Есть и в воздержании нечто такое, что, вместо изнурения, придает лицам человеческим красоту; так некогда Даниил и с ним три отрока, хотя жили в посте и в воздержании, но красотой своей выделялись из всех отроков царских[2]. То же было и со святыми девами, и красота сих цветов пустыни, дочерей Божиих, превосходившая всякую красоту дочерей мирских, была непостижима для ума человеческого.
Князь прежде всего спросил святых дев, как их зовут и откуда они родом?
Они отвечали, что по имени Христа они называются христианками, а при Святом Крещении даны им имена — Минодора, Митродора и Нимфодора, что они родные сестры и родились в этой же стране Вифинийской.
Князь продолжал речь свою и, надеясь ласками привести святых дев к своему злочестию, сказал им:
— Прекрасные девы! Великие боги наши возлюбили вас и почтили такою красотою; они готовы еще почтить вас и большим богатством, только вы воздайте им честь и вместе с нами поклонитесь им и принесите им жертву; я же воздам вам хвалу пред царем. И когда увидит вас царь, возлюбит вас и почтит многими дарами, выдаст вас замуж за вели-
