Страница:Жития святых свт. Димитрия Ростовскаго. Сентябрь.djvu/120

Эта страница была вычитана
120
День пятый

дошла и до Ирода. Все слушавшие слагали в сердце своем происшедшее и говорили: «что̀ ᲂу҆́бѡ ѻ҆троча̀ сїѐ бꙋ́детъ?»[1]. Ирод, вспомнив теперь об Иоанне, подумал: «Не сей ли будет царем Иудейским?» Задумав умертвить его, царь отдельно послал в дом Захарии убийц, но посланные не нашли святаго Иоанна. Ибо, когда началось безбожное избиение детей в Вифлееме, стоны и вопль были услышаны в Хевроне, городе Иудове, где жили священники, так как он находился на недалеком расстоянии от Вифлеема; скоро узнали в Хевроне конечно и о причине такого вопля. Тогда святая Елисавета, взяв сына своего, отрока Иоанна, коему тогда было уже полтора года, бежала с ним в горы. А святый Захария в то время находился в Иерусалиме, отправляя обычную службу по порядку чреды своей. Скрываясь в горах, Елисавета со слезами молилась Богу, чтобы Он защитил ее и ее сына. Увидав с горы воинов, кои тщательно разыскивали беглецов и уже были недалеко, она в ужасе возопила к ближайшей каменной горе: «Гора Божия, приими мать с сыном!» Гора тотчас расступилась, заключила их в себе, и таким образом они укрылись от настигавших их убийц. Не найдя тех, кого искали, посланные ни с чем возвратились к царю. Тогда Ирод послал к Захарии в храм приказание, чтобы он отдал ему сына своего Иоанна.

— Я служу ныне Господу Богу Израилеву, — отвечал на сие святый Захария, — и не знаю, где теперь находится сын мой.

Разгневанный Ирод вторично послал к нему и приказал убить самого Захарию, если он не отдаст своего сына. Свирепые убийцы устремились как звери, стараясь немедленно исполнить повеление царя, и с яростью закричали священнику Божию:

— Где скрыл ты своего сына? Отдай нам его, ибо так повелел царь; если же не дашь сына своего, то сам погибнешь лютою смертью.

На сие святый Захария отвечал:

— Тело мое вы убьете, а душу мою восприимет Господь.

Тогда убийцы бросились на Захарию и между церковью и алтарем убили его, как повелел им царь; пролившаяся же кровь святаго сгустилась на мраморе и отвердела как камень — во свидетельство и вечное осуждение Ироду; а Елисавета, хранимая