_-_%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%B0_02272_%D0%9D%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80_%D0%BB%D0%B5%D1%82%D0%BE%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%B5%D1%86.png)
сих двух великих светил российского неба, он усердно прославлял Бога «в телеси своем и в души своей»[1]. После честно́й пред Господом смерти преподобных отцов Антония и Феодосия блаженный отец наш Нестор и сам умер для мира не только мирскими делами, — что он сделал еще раньше, не пребывая в искусе, — но и мирским образом, приняв святый ангельский образ инока от преподобного Стефана, игумена Печерского. Потом им же был он возведен и в сан диакона. Тогда, видя на себе двоякий ангельский сан, иноческий и диаконский, он со дня на день увеличивал свои добродетели, умерщвляя все плотские страсти и соблюдая всякую истину, чтобы совершенно освободиться от власти плоти и стать вполне духовным, а равно истинным рабом и поклонником Бога. Ибо он хорошо знал, что сказал Сам Господь: дх҃ъ є҆́сть бг҃ъ: и҆ и҆́же кла́нѧетсѧ є҆мꙋ̀, дꙋ́хомъ и҆ и҆́стиною досто́итъ кла́нѧтисѧ[2]. И подлинно: чем побеждал духа лукавого, чуждого всякой истины, Нестор достаточно ясно показывает в своем писании: он обнаруживает везде величайшее смирение и постоянно унижает себя, называя себя «недостойным, грубым, невеждою и исполненным множества грехов».
Когда же по внушению Божию братия решили на совете выкопать честны́е мощи преподобного Феодосия и перенести их из пещеры в святую, Богом созданную, Печерскую церковь, первый принял на себя сие послушание блаженный Нестор. Копая землю с великою верою и молитвою, он трудился всю ночь и ископал для святаго Печерского монастыря многоценный
