и҆ ѿ ро́да твоегѡ̀ и҆ и҆дѝ въ зе́млю, ю҆̀же тѝ покажꙋ̀»[1]! призри и на нас и путеводительствуй нами в страхе Твоем. Вот, мы ради Тебя бросили открытым наш дом, не затвори же для нас дверей Твоего Царства. — После сего оба они с плачем продолжали свой путь.
Достигнув Иерусалима, Андроник и Афанасия поклонились Святым местам и, приняв благословение от многих отцов, беседовали с последними. Затем пошли и в Александрию поклониться мощам святаго мученика Мины. По дороге сюда Андроник, оглянувшись, заметил какого-то мирянина, ссорившегося с монахом, и сказал мирянину:
— Зачем ты ссоришься с монахом?
Мирянин отвечал:
— Монах нанял у меня осла, чтобы ехать на нем в Скит, и я советовал ему отправиться теперь же, чтобы нам совершать путь ночью, когда нет сильного солнечного зноя, а утром часу в шестом быть уже в Ските. Между тем монах не желает принять моего совета!
Тогда Андроник спросил мирянина:
— Имеешь ли ты другого осла?
Тот отвечал:
— Имею.
Андроник сказал:
— Поди же приведи его, — и я найму его у тебя, так как и я желаю ехать в Скит[2].
Супруге же своей Афанасии Андроник сказал:
— Подожди здесь до тех пор, пока я съезжу в Скит получить от тамошних отцов благословение.
— Возьми и меня с собою, — просила Афанасия.
- ↑ Кн. Бытия, гл. 12, ст. 1.
- ↑ Скит — египетское слово — значит: весы, испытание сердца. Другие производят от греческого σκύτος — кожа, каковое словопроизводство указывает на то, что первоначальные скитники — подвижники не имели правильно устроенных домов, а довольствовались устройством кожаных прикрытий из шкур диких зверей. В настоящем случае здесь разумеется не известный особый вид иноческих обителей, в смысле отдельных келлий для одиноких отшельников, а известная местность, в расстоянии дневного пути (25—30 верст) от горы Нитрийской, в северо-западной части Египта. Это была безводная каменистая пустыня, излюбленное место Египетских пустынников, прославившееся аскетическими подвигами спасавшихся в ней иноков. От сей местности впоследствии и получили наименование скита иноческие пустынные обители, в коих ревностнейшие иноки селились для строжайшего уединения и ненарушимого безмолвия — ради пребывания в Боге Едином.
