дело; волнения и мятежи всегда появлялись от неразумной и неосмысленной толпы. Поэтому прикажи сначала им замолчать, чтобы, когда наступит тишина, мог говорить человек разумный о важном деле спасения, чтобы можно было обратиться к поискам Истинного Бога, Которому с верою до́лжно кланяться.
Это и многое другое говорил святый, и епарх в нем не нашел никакой вины, потому и послал к царю Траяну[1] известие, что на Климента восстал народ из-за богов, хотя достаточного свидетельства для обвинения его не имеется. Траян ответил епарху, что Климент должен или принести жертву богам, или быть заточенным в пустынное место Понта близ Херсонеса[2]. Получив такой ответ от царя, епарх Мамертин сожалел о Клименте и умолял его не избирать себе самовольного изгнания, но принести жертву богам — и тогда быть свободным от ссылки. Святый возвестил епарху, что изгнания он не боится, напротив, еще сильнее желает его. Такая была сила благодати в словах Климента, которую дал ему Бог, что даже епарх умилился душею, заплакал и сказал:
— Бог, Которому ты служишь всем сердцем, да поможет тебе в твоем изгнании, на которое ты осужден.
И, приготовив корабль и все необходимое, он отпустил его.
Вместе со святым Климентом отправились в изгнание также многие из христиан, решившись лучше жить вместе с пастырем в изгнании, чем остаться без него на свободе.
Прибыв на место заточения, святый Климент нашел там более двух тысяч христиан, осужденных на тесание камней в горах. К такому же делу был приставлен и Климент. Христиане, увидев святаго Климента, со слезами и скорбию приступили к нему, говоря:
— Помолись о нас, святитель, чтобы нам сделаться достойными обетований Христа.
Святый сказал:
— Я недостоин такой благодати Господа, сподобившего меня быть только участником вашего венца!
