и проливать кровь, и убедил дожидаться имеющего быть над ним суда.
Экзарх, прибывши в Акрагант, созвал все городское собрание и, севши на судейском месте, велел привести Григория и поставил его пред собою. Стали также пред судом и противники Григория вместе с Евдокиею, которую экзарх спросил:
— Правду ли ты говоришь, что епископ был с тобою?
— Да, владыка, это — правда, он был со мною.
Лишь только она произнесла это, тотчас напал на нее бес, поверг ее на землю и она валялась с страшным криком, мучимая злым духом. Страх напал на всех.
— Григорий, — говорили благомыслящие, — неповинен в худом деле, ибо вот — наказание Божие постигло оболгавшую его.
Но противники святаго, потеряв всякий стыд, говорили:
— Не сказали ли мы, что он — волхв и чародей? И своим волшебством он сделал то, что женщина теперь беснуется.
Тем временем жена пресвитера Савина вместе с дочерью, исцеленною святым Григорием от немощи, поспешно прибежала в собрание и с гневом закричала на мужа:
— Несчастный злодей! Ты забыл благодеяния этого святаго мужа, исцелившего нашу дочь, и клевещешь на невинного! Уходи же из моего дома, я не хочу более с этих пор жить с тобою!
Затем она припала к ногам святаго и со слезами просила его:
— Помилуй нас, раб Божий, и не помни зла, какое причинили тебе эти нечестивые завистники!
В народе поднялся говор и шум: одни кричали, что Григорий невинен, другие, поверив клевете, продолжали утверждать, что он на бывшую с ним женщину навел беса своим волшебством. Экзарх, подкупленный Савином и Крискентом, держал их сторону, но видя смуту, происходившую в народе, побоялся и, встав с своего места, ушел из суда, объявив, что следует расследовать дело обстоятельнее. Тогда святый Григорий добровольно пошел опять в темницу и сидел там, как находящийся под судом, ожидая, чем кончится начавшееся о нем дело.
Экзарх, видя, что он не может ничего сделать с Григорием, не возбуждая смятения в народе, решил отправить его в Рим к самому папе и приказал приготовить для него особый корабль;
