Окончив свои письменные богословские занятия в защиту афонских иноков и опровержение еретических мудрований, святый Григорий возвратился на Святую Гору и показал инокам написанное им о благочестии.
Вскоре после сего святому Григорию пришлось ратовать против еретических мудрований в виду всего света, и за свой подвиг получить бессмертную славу в Церкви земной и венец правды в Церкви Небесной. В это время Варлаам успел склонить на свою сторону Патриарха Константинопольского Иоанна XIV-го и довел дело до того, что патриарх грамотой вызвал на суд Церкви Григория с другими его сподвижниками. Не терпя арианствующего лжеучения, грозившего поколебать самые основы христианского вероучения и нравственности, святитель Григорий, исполненный Духа Святаго, выступил на ревностную защиту Православия и старцев Афонских. Для разрешения возникшей распри и утверждения Православия в Константинополе был созван благочестивым царем Андроником Палеологом[1] Собор[2], на который прибыл и Варлаам со своими учениками и последователями. На Соборе этом, происходившем в Константинопольском Софийском храме под председательством Патриарха, еретическое заблуждение Варлаама, последователя его Акиндина и иных им подобных лжеучителей было изобличено. Тогда великий Григорий, отверзши свои богомудрые уста, своими, проникнутыми огнем вдохновения, словами и Божественным Писанием развеял ересь, как прах с лица земли, попалил, как терние, и окончательно посрамил еретиков[3].
- ↑ Андроник III Палеолог — Византийский император, царствовал в 1328—1341.
- ↑ Собор этот происходил в 1341 г. Впоследствии ересь Варлаамитов была обличена и последователи ее преданы анафеме еще на нескольких Соборах в 1347, 1351, 1352 и 1368 гг. (последний состоялся уже по кончине св. Григория Паламы).
- ↑ «Напыщенные мирскою и тщетною мудростию, — говорил святитель Божий, — и невнимающие мужам опытным в духовном учении, когда слышат о свете, осиявшем Господа на горе Преображения и виденном Апостолами, думают видеть в нем нечто чувственное и сотворенное, — почему и сей вещественный, незаходимый и вечный свет, превышающий не только чувства, но и самый ум, низводят до чувственного и сотворенного света, хотя и Сам Просиявший светом на Фаворе ясно показал, что свет не сотворен, назвавши его Царством Божиим (Еванг. от Матф., гл. 16, ст. 20). Царство же Божие ужели есть что-либо сотворенное и служебное? Ужели Господь восприял на горе какой-то иной свет, которого дотоле не имел? — Да удалится от нас сие хуление, потому что кто думает так, тот должен признать во Христе три естества, т. е. Божие, человеческое и оного света. Итак, веруем, что Он явил в Преображение не другой какой-либо свет, но только тот, который скрыт был у Него под завесою плоти; сей же свет был — свет Божеского естества, поэтому и несотворенный,
