В это время отошла ко Господу добродетельная мать святаго Григория. Дочери и сподвижницы ее, сестры Григория, просили его прийти к ним, для утешения их сиротства и для духовного наставления. Повинуясь призыву родственной любви, Григорий прибыл в Константинополь к сестрам своим и потом снова поспешил вернуться в свою излюбленную пустыню, но вскоре после того, по истечении пяти лет безмолвной жизни в Веррском скиту, принужден был, по причине частых набегов Албанцев, снова удалиться на Святую Гору, в Лавру преподобного Афанасия, где и принят был подвизавшимися там отцами с великою любовию. И здесь также, уединяясь вне монастыря, в безмолвной келлии святаго Саввы, кроме субботы и воскресенья, он никуда не выходил, ни с кем не виделся, и никто его ни видал, — разве по нуждам священнодействия. Все прочие дни его и ночи протекали в молитвенном подвиге и Богомыслии.
Однажды, в келейной молитве пред Пречистой Богоматерию, преподобный молил Ее, дабы, в устранение от него и собратий его всяких препятствий к совершенному безмолвию, благоволила Она принять на Себя попечение и промышление о всех житейских их потребностях. Премилосердая Владычица в ответ на его усердную молитву удостоила его Своего явления в сопровождении множества светоносных мужей. Представ ему, она сказала, обращаясь к сопровождавшим Ее светоносным мужам:
— Отныне и навсегда будьте попечителями о нуждах Григория и его братии.
С сего времени, как передавал о том впоследствии сам святый Григорий, он действительно, где бы ни находился, всегда ощущал особенное о себе Божественное промышление. В другое время, в состоянии молитвенного Богомыслия, Григорий впал в легкую дремоту. И вот ему представилось, что в руках его — сосуд чистого молока, переполненный настолько, что оно переливалось чрез край; затем молоко это приняло вид виноградного вина, которое, переливаясь чрез край сосуда, омочило его руки и одежду, распространяя кругом дивное благоухание. Ощущая его, Григорий исполнился святой радости. И явился ему светозарный юноша, и сказал:
— Почему не передаешь ты этого чудного пития, оставляемого тобой без достодолжного внимания? Ведь это — неиссякающий никогда дар Божий.
