_-_%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%B0_03142_%D0%93%D1%80%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B9_%D0%9F%D0%B0%D0%BB%D0%B0%D0%BC%D0%B0.png)
Между тем Григорий с ранних лет уже возненавидел все земное, как сон обольстительный, и, исполненный пламенной любви к Богу, презрел все временные блага, стремясь всей душой прилепиться к Единому Богу, Источнику всякой премудрости и Подателю всякой благодати, и оставить мир и суетную славу его. Побуждаемый сими чувствами, он искал сближения и встреч с иноками Святой Горы Афонской, просил у них советов и руководства и узнавал от них образ и правила иноческой и подвижнической жизни, испытывая свои силы, — может ли он быть действительным иноком. Дорогие свои одежды Григорий заменил худым рубищем и начал мало-помалу изменять свои прежние привычки и образ внешнего поведения, оставив все условия светских приличий, что обратило на него общее внимание придворных, и многие признали его даже сумасшедшим. Так протекло несколько лет, и ни убеждения царя, ни уговоры друзей его, ни насмешки окружающих не могли остановить Григория на избранном им пути.
С успехом прошедши такой искус, Григорий на двадцатом году от рождения окончательно решил принять иноческий сан и удалиться в пустыню, о чем и возвестил своей Боголюбивой матери. Вначале она была несколько опечалена этим, но потом согласилась с его намерением, радуясь о Господе, и даже, с помощию Божией, уговорила и остальных детей своих принять иночество, дабы она могла сказать вместе с Пророком: сѐ а҆́зъ и҆ дѣ́ти, ꙗ҆́же мѝ дадѐ бг҃ъ[1]. Следуя Евангельской заповеди, святый Григорий роздал все имение свое нищим и, презрев всем сердцем своим красоту, сладость и славу мира сего, пошел во-
