в каковой держали их долгое время без пищи и питья. Но Бог укреплял их Своею благодатию, дабы они не изнемогли и не потеряли сил для совершения мученического подвига. Между тем мучитель, боясь, чтобы узники не умерли и ему не на ком было бы проявить свою ярость, приказал привести их к себе. Увидав, что они нисколько не пострадали ни от голода, ни от жажды, ни от тяжелых оков, а, напротив, окрепли телом и просветились лицом, мучитель сказал темничному стражу:
— Зачем ты давал им пищу и питье? Они сильно потолстели.
Страж с клятвою уверял его, что ничего не давал заключенным.
Тогда мучитель с строгостью стал говорить с епископом, думая, что если он устрашит своею строгостью епископа, то тем более сделает кротким и боязливым диакона. Но сего не случилось, ибо Господь, низлагающий сильных с престолов и возносящий смиренных, благоволил, дабы гордость сего надменного мучителя была посрамлена юнейшим и низшим по сану.
Датиан прежде всего спросил епископа:
— Почему ты противишься царскому повелению и не поклоняешься нашим богам, а прославляешь какого-то Христа?
Епископ давал ответы Датиану тихим голосом и с кротостью, как бы показывая некую боязнь. Тогда диакон Викентий, исполнившись Святаго Духа, возгорелся ревностью о Боге и сказал своему епископу:
— Зачем ты, отче, говоришь так тихо, как бы боясь, и отчего на лаяние этого пса не отвечаешь с дерзновением? Исповедуй громким голосом силу Христову и свободно обличай и побеждай безумие сего лукавого человека, который хочет идти против Бога, своего Творца, даровавшего ему такую власть, и хочет подобающее Богу почитание воздавать бесам. Ныне надлежит совершенно победить того диавола, коего многие люди, как немощного и трусливого, изгнали Именем Христовым, и сокрушить главу сего змия.
Датиан, услыхав сии слова и видя, что святый диакон Викентий ни во что считает всю его силу, власть и угрозы, сказал предстоящим:
— Уведите отсюда епископа, я побеседую с сим юным диаконом.
