презирал и не считал способными постановить справедливое решение. Он отвечал гордо:
— Возьмите Его вы и по закону вашему судите Его.
Пилат, как Римлянин, обладал чувством права и этими словами сказал: нельзя требовать осуждения, если не указываешь вины; я не знаю обстоятельств дела и не буду судить его.
Тогда толпа стала беспорядочно и сбивчиво обвинять Иисуса. Жаловаться язычнику — Римлянину на богохульство, совершенное Иисусом, было бы бесполезно. Они начали обвинять Его в развращении народа, в запрещении платить подати, в том, наконец, что Он называл Себя царем Иудейским.
Только на последнее обратил внимание Пилат, но не стал беседовать с этой толпой крикливых изуверов, а вошел в атриум и обратился к самому Иисусу, Который был введен туда. Он спросил Его:
— Ты — царь иудейский?
Иисус сказал:
— От себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе обо Мне?
— Разве я иудей? — отвечал Пилат. — Твой народ и первосвященники предали Тебя мне. Что Ты сделал?
Тогда Иисус ответил на первый его вопрос о царстве:
— Царство Мое не от мира сего: если бы от мира сего было царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан иудеям; но ныне царство Мое не отсюда.
Пилат сказал:
— Итак, Ты царь?
— Ты говоришь, что Я царь, — отвечал Иисус; — Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.
— Что есть истина? — спросил Пилат насмешливо и, не дождавшись ответа, пошел к иудеям.
Он не придавал значения туманным рассуждениям философов об истине и предпочитал беззаботно пользоваться благами жизни. Теперь ему было совершенно ясно, что этот человек — возвышенный мечтатель, не представляющий никакой государственной опасности и ничего, по-видимому, преступного не сделавший.
Выйдя к толпе, Пилат сказал:
— Я никакой вины не нахожу в Нём.
