— Если мы вторично принесли серебро, найденное у нас в мешках, то могли ли мы украсть чашу господина твоего? У кого из рабов твоих найдется чаша, тому смерть, и мы будем рабами господину нашему.
Начальник изъявил согласие:
— Пусть будет так, как вы говорите. Положите на землю мешки ваши, — я поищу.
Они поспешно стащили с ослов мешки свои. Начальник искал чашу, начиная со старшего и кончая младшим, и неожиданно для всех чаша нашлась в мешке Вениамина. Увидев это, братья разорвали на себе одежды. Каждый из них с угрозой поносил и Вениамина и Рахиль:
— Иосиф хотел царствовать над нами и по заслугам был съеден зверями. С другой стороны ты задумал украсть царскую чашу и привел это в исполнение. Не вы ли сыновья Рахили, которая похитила отцовские идолы и не призналась в этом, сказав: «Я ничего не украла».
Вениамин зарыдал и в слезах проговорил:
— Сам Бог отца моего, взявший, как было Ему угодно, из живых Рахиль и узнавший причину смерти брата моего, Бог, Который утешает Иакова, горюющего о Рахили и детях ее, и Который видит теперь всех нас и познает сердца наши, — Сам Он знает, что я не воровал чаши, как говорите вы, и даже не думал об этом. Клянусь тем, что не увижу седин Иакова и не услышу голоса Его; клянусь всем этим, что я не украл чаши! Горе мне! Горе мне, Рахиль! Что стало с твоими детьми! Иосиф, как говорят, съеден зверями, а я оказался вором на чужой стороне, и меня оставят здесь в рабство; Иосиф не нашел себе помощи в пустыне, когда звери поедали его; так и я, мать моя, тщетно обращаюсь к братьям своим, и никто не верит мне, сыну твоему!
Не зная, что ответить начальнику, братья взяли Вениамина и возвратились в город. Они пришли к Иосифу и пали пред ним на землю.
Иосиф сердито сказал им:
— Так-то вы отплачиваете за мое благодеяние? Разве затем я почтил вас, чтобы вы украли чашу мою, которой я гадаю? Не правду ли я говорил, что вы не честные люди, а шпионы — соглядатаи?
