в обязанность; впрочем, многие, не зная скрытой в царе злобы и его коварства, думали о нем иначе.
Все мучения святый Марк претерпел за то, что разрушил языческое капище, за которое он не отдал мучителям ни одной златницы; ясно, что он страдал ради своего благочестия. Когда арефусияне требовали, чтобы он или сполна заплатил за разоренное капище назначенную ими довольно значительную цену, или опять построил бы его вновь, святый Марк противился более из благочестия, нежели потому, что не имел возможности удовлетворить язычников. Преодолевая их своим терпением и мало-помалу убавляя назначенную ими цену, он довел их до того, что они требовали с него немного денег, которые легко можно было бы уплатить. Итак, с обеих сторон шло прение: мучители старались принудить святаго, а он оставался непреклонен, то есть, они хотели, чтобы святый все-таки заплатил сколько-нибудь деньгами, а он не хотел им дать ни одного пенязя[1] (хотя было много таких людей, из которых одни, по милосердию своему, а другие, тронутые его твердым и непобедимым терпением, готовы были внести за него большие деньги); отсюда ясно, что он принял мученический подвиг не из сребролюбия, но за благоверие. Святый Марк был из числа скрывших царя Юлиана — еще юного отрока, — когда истреблялся безнравственный и нечестивый род этого императора. И думают, что справедливо за этот свой поступок святый Марк претерпел такие жестокие страдания; он был достоин даже бо́льших мучений, потому что, правда, по неведению, избавил от смерти столь великое зло для всей вселенной.
Повествуется также, что епарх[2] арефусийский, хотя был нечестивый и язычник, однако не мог вынести зрелища различных страданий святаго Марка и смело сказал царю:
— Царь! Не стыдно ли нам пред всеми христианами, что не могли мы победить даже одного старца? Хотя и победа-то над ним не была бы славна и честна, а уж самим нам отойти от него побежденными — это прямо великий срам!
Так мужество христиан постыжало тщеславных епархов и царей.
