Не мог я узнавать людей или с кем-либо беседовать, и ночь казалась мне продолжительнее сорока лет.
Когда я совершенно изнемог от болезни, мне показалось, что я лежу в болоте, середина которого была весьма глубока, а края — на востоке и западе — возвышались. Находясь на западной стороне болота, я начал понемногу спускаться в бездонную пропасть. В страхе вспомнил я о своих молитвах к первомученику Стефану и, тяжко вздохнув, сказал:
— Святый первомучениче! Так ли ты услышал меня, когда я молился тебе в твоем храме, выходя из Царьграда? Вот, я нисхожу в пропасть, и ты более не увидишь меня, — и не могу я больше служить тебе, как служил доселе, ибо я приблизился ко вратам смерти.
Тут я посмотрел на восточный конец трясины и там увидел как бы иной мир, который невозможно описать человеческими словами; оттуда шел ко мне святый первомученик Стефан в багряном стихаре и ласково говорил мне:
— Что нужно тебе, возлюбленный, и отчего ты страждешь? Ты сетуешь на меня; но я не был здесь, так как посещал храмы, созданные в честь меня, рассеянные по вселенной; теперь же я пришел сюда и помогу тебе. Но запомни отныне, как, по Божьему попущению, беззаконные волхвы могут вредить людям.
Тогда я спросил святаго:
— Что означает лежащая предо мною пропасть и возвышающиеся края ее?
Святый ответил:
— Западный конец пропасти, на котором ты находишься, означает близость смерти, пропасть же, которую ты видишь пред собою, — это область смерти, чрез которую умирающие проходят с великим трудом, пока не достигнут восточной страны; дойдя туда, они находят тропинку, ведущую в иной, загробный мир.
Услышав это, я снова спросил святаго:
— Итак, господин мой, я уже умираю?
— Чего иного ты можешь ожидать, будучи приведен сюда? — ответил мне он.
Тогда, вздохнув из глубины сердечной, я с плачем сказал:
— Нет, господин мой, да не будет со мной того, ибо я еще не приготовился к смерти.
