Святый Никон отвечал им:
— Дети мои! Хорошо, очень хорошо, вы сделали, что пришли сюда, ибо Христос, Владыка мой, призывает к Себе меня и друзей моих.
Тогда братия стали на молитву, прося Бога укрепить их Своею благодатию на подвиг, но, понуждаемые воинами, они были принуждены прервать молитву и, в сопровождении их, пошли к игемону, как овцы на заклание.
На пути блаженный отец наш Никон укрепил их такими словами:
— Мужайтесь, братия мои, и не страшитесь мучителя, ибо оканчивается наш подвиг, отверзлись нам двери небесные. Твердо станем за веру Христову пред лютым мучителем, будем смело говорить пред ним, помня слова нашего доброго Пастыря: не ᲂу҆бо́йтесѧ ѿ ᲂу҆бива́ющихъ тѣ́ло, дꙋши́ же не могꙋ́щихъ ᲂу҆би́ти[1].
Когда привели святых к игемону на суд, последний, окинув их грозным взглядом, начал говорить:
— Все ли вы питаете себя столь тщетною и обманчивою надеждою, будучи прельщены волхвом Никоном до того, что не почитаете бессмертных богов и не повинуетесь законам их?
Святые единогласно отвечали:
— Мы — христиане и никогда не отступим от веры своей; надежду свою мы полагаем не в житейской суете, но в Господе Боге, сотворившем Небо и землю, море и все, что в них; твои же боги немые, глухие и бесчувственные истуканы, изделие человеческое, которым будут подобны все надеющиеся на них.
Видя крепкую и неизменную веру святых, игемон сказал:
— Если я не повелю скоро убить их, они могут и других многих увлечь в свое заблуждение.
Поэтому он велел сначала обнажить и растянуть святых по земле, бить их долго и нещадно воловьими жилами; потом — усекнуть мечом всех, кроме святаго Никона, при реке, в той бане, где они жили. Тогда их повели на усечение.
Преклоняя свои честные главы под меч, святые мученики говорили:
— Господи! В руки Твои мы предаем души наши, ꙗ҆́кѡ тебѐ
