лись и услышали голос блаженного страстотерпца, поющего Псалмы, положенные на Утрени. Уже дошла до святаго весть о предстоящем убиении, и он пел:
— Гдⷭ҇и, что̀ сѧ ᲂу҆мно́жиша стꙋжа́ющїи мѝ, мно́зи востаю́тъ на мѧ̀[1] и прочие Псалмы.
Затем он стал петь:
— Ѡ҆быдо́ша мѧ̀ псѝ мно́зи и҆ ю҆нцы̀ тꙋ́чнїи ѡ҆держа́ша мѧ̀. Потом: гдⷭ҇и бж҃е мо́й, на тѧ̀ ᲂу҆пова́хъ, сп҃сѝ мѧ[2].
После сего пел канон. Окончив утреню, святый Борис стал молиться пред иконою Господа, говоря:
— Господи Иисусе Христе, Ты явился сим образом на земле, изволил добровольно взойти на крест и принял страдания за наши грехи. Сподоби и меня пострадать.
И услышав сильный топот около шатра, святый Борис затрепетал, залился слезами и сказал:
— Слава Тебе Господи, что в свете сем сподобил меня принять горькую смерть из-за зависти и пострадать за любовь и слово Твое. Ибо я не хотел искать княжения себе. Ни в чем я не поступил самовольно, по слову Апостола: любы̀ долготерпи́тъ, всемꙋ̀ вѣ́рꙋ є҆́млетъ и҆ не и҆́щетъ свои́хъ сѝ[3] и еще: стра́ха нѣ́сть въ любвѝ, но соверше́нна любы̀ во́нъ и҆згонѧ́етъ стра́хъ[4]. В Твоих руках, Владыко, душа моя, не забыл я Заповеди Твоей. Что Господу угодно, пусть так и будет.
Священник и отрок, слуга святаго Бориса, увидев господина своего ослабевшим и одержимым печалью, горько заплакали и сказали:
— Милый господин наш дорогой, какой благодати сподобился ты, ибо не захотел противиться брату своему ради любви Христовой, хоть и много воинов имел ты у себя.
Так говорили они с умилением.
Тут они увидели бегущих к шатру, блеск их оружия и обнаженные их мечи. Без милости было пронзено честно́е тело святаго блаженного страстотерпца Христова Бориса. Его проткнули копьями Путша, и Талец, и Елович Ляшко.
Видя сие, отрок святаго Бориса бросился на тело его и сказал:
