ную жизнь, принес покаяние, я буду хранить его; если же он не раскаялся, я изгоню его».
Авва Пахомий наедине говорил с Сильваном, и юноша откровенно рассказал о своих прежних грехах. Он обещал сделаться другим человеком и более не грешить. Но прошло немного времени, и Сильван предался прежним грехам. Авва Пахомий намерен был уже изгнать его, чтобы пример его не развратил кого-нибудь в монастыре. Авва призвал к себе одного благочестивого инока и поручил ему отправиться с Сильваном и еще с пятью иноками в указанный им монастырь и ожидать его там.
На другой день он предполагал здесь объявить Сильвану свое решение об изгнании его из общежития. Но благодать Божия именно накануне этого дня, ночью, коснулась сердца юноши, он твердо решил переменить свой образ жизни и исправить свое сердце. Еще ночью он встал с постели, нашел благоговейного брата, который сопровождал его в этот монастырь: сел подле него и стал горько плакать. На вопрос брата о причине этих слез Сильван ответил ему:
— Я плачу, потому что я не пребываю в страхе Божием; если бы я боялся Господа, я соблюдал бы слова аввы нашего Пахомия, человека Божия.
Добрый инок старался утешить его. Он дал юноше такой совет:
— До этого дня ты пребывал без страха Божия, но теперь предай душу свою всему тому, что он тебе приказал, и ты приобретешь страх Божий, если соблюдешь это.
Утром пришел в этот монастырь святый Пахомий с двумя монахами. Он тайно призвал к себе Сильвана и беседовал с ним с утра до седьмого часа дня. В этой беседе он раскрыл юноше его душевное состояние, указал ему его великую виновность и объявил, что более держать его в монастыре не может. Страшно поразили юношу слова великого аввы. Он уже думал о самоисправлении, об очищении сердца, о духовном возрождении, а теперь слышит, что его сейчас изгонят из среды монахов, которых он любил и уважал вполне искренно. С горькими слезами Сильван упал к ногам Пахомия. Умоляя старца о пощаде, он говорил:
— На этот раз я принесу покаяние и буду исполнять все
