шись о подвиге возлюбленного сына своего, Пимения велегласно воззвала, сказав так:
— Бог Всевышний, Пастырь добрый, да поможет тебе, сын мой!
Когда Тивериан услышал ее голос, то спросил:
— Чей это голос?
Однако никто не мог сказать, откуда происходил этот голос, так как народа, стоявшего около места того, было слишком много. Затем Тивериан сказал мученику:
— Окаянный, принеси жертву богам!
Святый же отвечал:
— Я согласен принести Богу жертву хвалы.
Мучитель сказал на это:
— Разве ты не говорил мне, что ваш Бог не требует Себе никаких жертв?
Святый отвечал:
— Действительно, Бог мой не требует тех жертв, которые вы приносите своим идолам, но Он требует жертвы в правде и святости, потому что Он Бог святый и праведный.
Тогда Тивериан приказал опалять свечами тело святаго, сказав:
— Посмотрим, придет ли Бог его спасти его от моих рук.
Святый же, будучи опаляем, подняв очи свои к Небу, сказал:
— Слава Тебе, Господи Иисусе Христе, пославшему архангела Твоего Михаила в Вавилон и трех отроков от огня пещи избавившему[1]. Ты, Господи, избавь и меня от болезненной муки сей и посрами мучителя, дабы я вместе с Псалмопевцем Давидом мог сказать: проидо́хомъ сквозѣ̀ ѻ҆́гнь и҆ во́дꙋ, и҆ и҆зве́лъ є҆си́ ны въ поко́й[2].
Тивериан, увидав, что огонь нисколько не вредил мученику, весьма устыдился и приказал воинам связать Александра и вести его за собою в дальнейший путь. Мать же святаго, увидав, что сын ее отведен воинами от мучителя, упросила воинов допустить ее к свиданию с сыном. Воины не воспрепятствовали ей. Святый мученик, увидав мать свою, сказал:
