— Господи Иисусе Христе, свете неугасимый, просветитель всех, пребывающих во тьме, Вождь заблуждающим, проведший Моисея через море, как посуху, фараона же потопивший в море[1], молим Тебя: будь Вождем и рабе Твоей, помоги ей до конца мужественно исповедать Честно́е и Всесвятое Имя Твое!
Между тем святая была введена в узах в город воинами, сопровождавшими ее.
Утром следующего дня игемон решил предать сожжению мученицу в том случае, если бы она не принесла жертв богам. Вызвав ее пред свое судилище, он сказал ей:
— Не надумала ли ты, Гликерия, принести жертву богам нашим?
Святая отвечала:
— В законе, данном нам Богом Истинным, написано: не и҆скꙋ́сиши гдⷭ҇а бг҃а твоегѡ̀[2]; перестаньте же меня уговаривать. Я уже сказала, что я всецело присоединилась и всецело служу Христу, Богу и Господу моему, и отвергаюсь диавола, которому ты служишь. Но если я соединена со Христом, если я обручила себя Христу, то неужели, думаешь ты, я когда-либо отрекусь от Христа, Бога моего, и изберу вместо жизни вечной смерть? Ты можешь делать со мною все, что тебе угодно; но я презираю и буду презирать все суетные блага земные, так как я хочу приобрести и снискать себе блага небесные.
После того как святая окончила говорить, игемон приказал бросить ее в пещь огненную.
Когда пещь была разожжена, святая оградила себя крестным знамением и сказала:
— Господи Боже, Всесильный! Благословляю Тебя, и прославляю Имя святое Твое за то, что Ты даровал мне настоящий день и час сей в веселие вечное, за то, что Ты написал исповедание мое пред Ангелами и человеками. Молю тебя — исполни желание души моей: яви сему нечестивому и мерзкому игемону, что Ты действительно Помощник мой.
Во время произнесения этих слов святая была брошена в пещь. Но тотчас с неба снизошла роса и угасила пламень пещи. Святая же, стоя посреди пещи, как чистая агница, воспевала такие слова:
