— Невежда, не знающий истины! Для чего ты меня спрашиваешь о том, что все равно ты не поймешь? Подумай немного про себя и признай истину, потому что я изучал Священное Писание и узнал из него, что всѝ бо́зи ꙗ҆зы̑къ бѣ́сове суть[1], и надежда на них суетна.
Лаодикий же сказал:
— Я вижу, что ты обучен многословию.
Мокий сказал на это:
— Многословие наше научает нас истине; если хочешь разуметь истину, выслушай, что я скажу тебе: боги, которым вы поклоняетесь, суть бесы, — они немы и глухи.
Лаодикий сказал:
— Принеси жертву богам, если желаешь сохранить жизнь свою, которую ты самовольно хочешь погубить.
Но святый отвечал:
— О анфипат! Смерть за Христа — есть великое приобретение для меня.
Тогда анфипат, преисполнившись ярости, приказал повесить святаго Мокия на мучилищном дереве и строгать тело его от головы до ног железными орудиями.
Будучи терзаем, святый воззвал к Богу, говоря так:
— Владыко, царствующий во веки, сияющий лучами правды! Яви рабам Твоим божественную силу Твою и дай мне силу подвизаться до конца за Твои святые Заповеди.
Слуги мучителя столь долгое время терзали тело святаго, что, наконец, изнемогли сами. Тогда анфипат приказал им уйти — как ленивым и слабосильным; мученика же велел снова позвать к себе на допрос.
Несмотря на вынесенные мучения святый предстал пред Лаодикием крепким телом, готовый с еще бо́льшим мужеством свидетельствовать истину. Идя к мучителю, Мокий громогласно прославлял Бога.
Лаодикий сказал святому:
— Принеси жертву богу Дионисию, чтобы он избавил тебя от многих бед.
Но мученик отвечал:
— Неужели ты считаешь богом идола, недвижущегося и безгласного, сделанного рукою человека? О заблуждающийся слуга
