— Но приносит ли философия счастие человеку? — спросил старец.
Иустин отвечал:
— Конечно, приносит.
— Скажи же мне, что такое философия, и в чем от нее счастие?
— Философия, — отвечал Иустин, — есть разумение всего существующего и познание истины; в обладании тем же разумением и премудростью состоит и приносимое философией счастие.
Старец спросил:
— Если истина познается с помощью правильного философского разумения, то что скажешь ты о Боге?
Иустин отвечал:
— Существо, никогда не изменяющееся, но всегда пребывающее в одном и том же состоянии, первопричина всякого бытия, — вот как мыслю я о Боге.
Старцу понравился этот ответ, и он продолжал вопросы:
— У всего существующего есть ли один общий разум? Ведь о сведущем в каком-либо искусстве говорят, что он это искусство разумеет: землемерие ли то, мореплавание или врачевство; не то же ли бывает и по отношению к прочим вещам божественным и человеческим? Еще скажи мне: есть ли такой разум, от которого исходит познание вещей как божественных, так и человеческих?
— Поистине есть, — отвечал Иустин.
— Одно и то же ли: разуметь Бога, или разуметь музыку, арифметику, астрономию, или что-либо подобное?
— Отнюдь нет; иное дело разуметь Бога, иное — знать какое-либо искусство.
— Ты хорошо отвечал, — сказал старец, — некоторые знания получаются нами или от слуха и учения, или от созерцания предмета собственными глазами. Если бы, например, кто сказал тебе, что в Индии водится такой-то зверь, не похожий ни на каких других зверей, но совершенно, по своим разнообразным свойствам, отличный от них, — не видев его своими глазами, ты не мог бы знать о нем, а не слышав сначала сам рассказа об этом звере, не мог бы рассказать о нем и другому. Вот теперь я и спрашиваю тебя: как ваши еллинские философы могут правильно разуметь о Боге и утверждать о Нем что-либо
