по своей жизни и весьма богоугоден. Жил он в окрестностях села Сехуста, отстоящего от Иерусалима на двадцать поприщ; в пещере своей сей старец имел образ Пречистой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии; изображена Она была имеющею на руках Своих Превечного Младенца Христа Бога нашего. И нужно сказать, что когда старец сей собирался пойти куда: в даль ли своей пустыни, или в Иерусалим, чтоб поклониться Честно́му Кресту и Гробу Христову, и вообще когда хотел посетить те или другие святые Иерусалимские места; или когда хотел помолиться на Синайской горе или тем святым мученикам, мощи коих находились далеко от Иерусалима, — ибо старец сей любил воздавать честь святым, так что иногда он уходил даже и в Ефес, — ко гробу святаго Иоанна Богослова, а иногда и к преподобному Феодору в Евхаиты, и даже к святой Фекле в Селевкию Исаврийскую[1], — словом, куда бы он ни уходил на богомолье, он всегда ставил в своей келлии пред этим образом Пречистой Богородицы кандило[2] и, по обычаю возжегши его и став на молитву, молил Бога, дабы Он благословил путь его. И при этом, взирал на икону Пресвятой Богоматери, он всегда так умолял Ее:
«Пречистая Владычица Богородица, так как я отхожу в далекий и продолжительный путь, то Сама Ты назирай за кандилом Своим и, по моему к Тебе молению, соблюди его неугасимым, пока я не возвращусь; я же, имея Твою помощь спутешествующею мне, отхожу в намеченный мною путь».
И только после того он отправлялся в путь свой, пребывая в дороге — когда месяц, когда два и три, а иногда и пять и даже шесть; и возвратившись, он всегда находил кандило полным и горящим, каким оставил его, отходя в путь, и никогда не находил его угасшим.
Об этом преподобном отце Иоанне в той же книге Лимонарь пишется еще, что, идя как-то по окрестностям того села, где находилась его пещера, он встретил однажды большого льва. На этом месте была очень тесная дорога: она лежала между двумя терновыми изгородями, которыми земледельцы обыкновенно огораживали свои нивы. И настолько был тесен путь
