Мать преподобного, пробудившись от сна, удивилась такому божественному видению и так возблагодарила Господа:
«Да будет, Владыка, милость Твоя на нас и на рабе Твоем, Паисии!»
Потом, после довольно продолжительной молитвы, она повела сына своего в церковь, для поставления его в клирики. Блаженный же отрок Паисий, сподобившись поступления в клир, стал уподобляться мужам добродетельным и, возрастая летами и разумом, вместе с тем возрастал и благодатию Божиею: день ото дня сердце его воспламенялось все большею и большею любовию к Богу, и сам он горел нетерпением, — как бы поскорей достигнуть иноческого пострижения; и вот, — когда наступило это время, и он мог удостоиться посвящения и в иноческом чине начать уже более совершенную жизнь, — он, как агнец непорочный, вразумленный благодатию Божиею, отправился в скитскую пустыню и там, для наставления духовного, пожелал поселиться у пастыря словесных овец — блаженного Памвы[1]; сей отец с любовию и радостию принял его и облек его во святый иноческий образ. Блаженный Памва одарен был даром предведения: по откровению свыше он знал всё, что должно было случиться с Паисием, и потому смотрел на него как на избранный сосуд Божией благодати, которая наставляла его на всякое благое дело.
Прежде всего блаженный Паисий ревностно проходил послушание, беспрекословно повинуясь отцу своему и во всем исполняя его волю, и при этом всё время вел самый суровый образ жизни и, как по степеням, восходил в сердце своем все к большему совершенству в добродетелях. Преподобный же отец наш Памва, видя, что он предал себя всецело посту, и желая поощрить его на еще бо́льший подвиг, однажды сказал ему:
— Чадо Паисий, новоначальному иноку нужно с осторожностию хранить все чувства от преткновения и соблазнов, а особенно нужно соблюдать глаза от всякого любопытного взгляда; не нужно смотреть никому в лицо, но постоянно устремлять свои очи долу, а умом взирать на высоту и внутренними очами созерцать неизреченную благость Божию, славя и воспевая Всесильного Господа.
