ночь около городских ворот сидели четверо прокаженных, которые, рассуждая друг с другом, говорили:
— Зачем мы здесь сидим, ожидая смерти? Если в город пойдем, то умрем от голода, а оставаясь здесь, также умрем; не пойти ли нам в сирийский стан, и если пощадят нас, то лучше умереть от меча, чем терпеть невыносимые муки от голода.
И, согласившись, встали и пошли в сирийский стан, покрытый еще ночным мраком. Войдя в стан, они не нашли ни одного человека и, пройдя до середины стана и никого не видя, много дивились этому. Они вошли в одну из палаток, и ели, и пили, взяли из нее серебро, и золото, и одежды и, отойдя, скрыли. Возвратившись, они вошли в другую палатку и взяли из нее все, что хотели и сколько могли унести, и опять скрыли. После сего они начали совещаться, говоря:
— Нехорошо мы делаем; настоящий день — день радостной вести, а мы молчим: и если останемся здесь до рассвета, то будем повинны в большом грехе; посему поспешим к городу и известим царский двор.
Они поспешили к городу и, подойдя к воротам городским, сказали стражам:
— Мы ходили в стан сирийский и не видели там ни одного человека, и не слыхали даже голоса человеческого; только кони на привязи и ослы остались там, также и шатры стоят на своих местах, наполненные богатством.
Немедленно обо всем известили царя. Царь встал ночью, собрал приближенных и начал с ними совещаться и, усомнившись, сказал им:
— Я открою вам коварный замысел Сириян, который они задумали против нас. Они узнали, что мы страдаем от голода; посему, выйдя из стана, скрылись где-либо в поле, намереваясь, когда мы выйдем, гонимые голодом, из города, захватить нас живыми и войти в наш город.
Слуги царя посоветовали послать кого-либо на разведку. Были посланы двое всадников, которые, прибыв в стан сирийский и, никого не найдя в нем, поскакали по следам Сириян до Иордана. Весь путь был устлан одеждою и оружием, которые бросали бежавшие в великом страхе Сирияне. Посланные возвратились и обо всем известили царя и народ. Люди броси-
