стоянии ни ходить, ни стоять; когда омертвевшие ноги его помазали тем же елеем из лампады, тотчас отрок выздоровел и начал ходить и скакать, хваля Бога. Одна женщина, имевшая на своем теле мучительный веред, пришла и, взявши земли от гроба святаго, смешала ее с водой, а лучше сказать — со слезами, и приложила к вереду — как целительный пластырь, и в тот же день совершенно исцелилась. Слава о чудесах святаго Евдокима дошла и до Царьграда, где еще жили его родители, переселившиеся сюда из Каппадокии. Мать его из Византии пришла в Харсианскую страну и, увидевши гроб сына и большое при нем собрание народа, стекающегося для получения исцеления, припала ко гробу и, обнимая его, со слезами говорила:
— О, мое дорогое чадо! Свет очей моих! Откуда тебе эта великая чудодейственная сила? Откуда такая целительная благодать? Воистину это тебе дано от Бога за твои тайные добродетельные труды, которыми ты угодил своему Владыке! Блаженна я среди матерей, сподобившись быть родительницей такого сына, и уже не рыдания совершаю по тебе, как по умершем сыне, а приношу духовные песнопения — как другу Божию, живущему с Богом.
Произнесши и другие слова с радостными слезами, мать приказала снять камень, откопать землю и открыть раку; когда было это сделано, то увидели тело святаго, ничуть не истлевшее, лицо светлое, как живое, и уста в своей естественной красоте; хотя святый был в земле уже 18 месяцев, однако нисколько не изменился — был, как живой, только уснувший; великое благоухание исходило он него. И вынесли раку с мощами из земли на верх. Когда мать пожелала облечь сына в новые одежды, случилось тут быть одному пришельцу монаху, по имени Иосифу, мужу добродетельному, в сане пресвитера; он поднял из раки тело святаго, как живое, — его руки и ноги свободно сгибались; инок снял с тела святаго прежние одежды, и с ног сапоги без всякого труда, ибо сами руки поддавались раздеванию и ноги разутию; облекши тело в новую одежду, опять благочинно положили его в раку.
Мать пожелала взять и отнести с собой в Византию чудотворное тело своего возлюбленного сына:
— Звезда сия, — говорила она, — воссияла из моей утробы, пусть же и возвратится ко мне, в дом мой!
