ченного идола. В Рим к начальнику Валериану он написал о своей благополучной победе над Персами, которая, по его мнению, дана была ему от богов, и приказал устроить в Риме большой праздник в честь богов, христиан же мучить и убивать.
Валериан поступал в Риме согласно этому приказанию царя. Когда мерзкий храм Сатурну был окончен в Вавилоне, нечестивый Декий призвал на свой суд епископа Полихрония с пресвитерами и диаконами и сказал:
— Ты тот богохульник, который ни богов не почитает, ни царских повелений не исполняет?
Святый епископ, не отвечая ни одним словом, стоял молча. Тогда царь обратился к пресвитерам и диаконам:
— Начальник ваш онемел!
Но пресвитер Пармений сказал:
— Не онемел отец наш, но не желает осквернять своих чистых и святых уст, исполняя повеление Господа нашего Иисуса Христа, сказавшего: не помета́йте би́сєръ ва́шихъ пред̾ свинїѧ́ми: да не поперꙋ́тъ и҆хъ нога́ми свои́ми и҆ вра́щшесѧ расто́ргнꙋтъ вы̀[1]. Хорошо ли чистые уста осквернять гноем?
Разгневанный Декий сказал:
— Так мы гной?
И тотчас приказал пресвитеру отрезать язык. Когда святому Пармению отрезали язык, он, несмотря на это, ясно произнес, обращаясь к святому Полихронию:
— Святый отче, молись за меня, ибо я вижу на тебе Царя — Духа Святаго, Который твои уста закрывает, а в мои влагает медяной сот.
Так дивен Бог во святых Своих: имеющему язык повелевает молчать, а тому, у кого язык отрезан, дает дар слова, чтобы показать Свою всемогущую силу. И сказал Декий епископу:
— Полихроний, принеси жертву богам и будешь мне другом, и новый храм Сатурна я поручу тебе.
Епископ ничего не ответил ему. Декий, пришедши в ярость, приказал камнем бить его по устам, святый же, когда его били, воздевши руки к Небу и подняв глаза, испустил дух. Декий