Девочка отвечала:
— В самом деле, если не будет огорчена моя мать, я не уйду отсюда.
Тогда игумения спросила ее:
— Скажи мне правду, кого ты больше любишь: нас или своего обрученного?
— Я его не знаю, — отвечала девочка, — а вас знаю и люблю. Скажите же и вы мне, кого вы больше любите: меня или Того, как вы называете, Обручника?
Игуменья отвечала:
— Мы любим тебя и Христа нашего.
Девочка на то призналась:
— И я люблю вас и Христа вашего.
А мать ее Евпраксия сидела, слушала благоразумные речи своей дочери, и обильные слезы текли из глаз ее. Слушала и игуменья с умилением слова маленькой девочки и удивлялась, как она, еще ребенок — ей не было еще полных семи лет — так умно отвечала. Наконец, мать, которой жалко стало дочери, сказала ей:
— Пойдем, дитя мое, домой, уж вечер.
Но девочка отвечала на это:
— Я останусь здесь с госпожой игуменьей.
На это игуменья заметила ей:
— Ступай с матерью домой, тебе нельзя здесь остаться: здесь может жить только такая девушка, которая посвятила себя Христу.
— А где Христос? — спросила девочка.
Игуменья обрадовалась и показала ей пальцем на образ Христа. Девочка побежала, поцеловала икону Спасителя и, обратившись к игуменье, сказала:
— Воистину и я обещаюсь Христу и не уйду отсюда с матерью, но останусь с вами.
— Дитя, — возразила игуменья, — тебе не на чем спать, тебе нельзя остаться здесь.
— На чем вы спите, — отвечала девочка, — на том и я буду.
Уже вечер склонялся к ночи, а мать с игуменьей всё уговаривали всячески девочку уйти из монастыря и пойти домой, но ничего не могли сделать, так как она вовсе не хотела уходить оттуда. Наконец, игуменья сказала ей:
