Святый начал проповедовать ему о Царствии Небесном и об уготованных праведным вечных благах. Неверному язычнику сказания святаго представлялись как басня, но, несмотря на это, ему еще более хотелось слушать новое для него учение, и он спросил еще о начале святой веры. Тогда преподобный, поучая его Богопознанию и раскрывая о благоутробии Божием к людям, начал повествовать о деяниях Господних от самого создания мира до креста и вольной Христовой смерти — до воскресения и преславного вознесения на Небо. День и ночь продолжалась беседа. Ни пищи, ни питья собеседники не употребили и даже ко сну не клонило их. Когда была речь о святом Илии Пророке, как по его слову заключилось небо и как по его молитве ниспал на жертвы огнь, какого не могли вымолить у своих идолов жрецы Вааловы, — Равул, слыша это, смеялся и говорил:
— Все эти ваши христианские басни — выдумки. Советую тебе полезное: принеси вместе с нами жертвы нашим богам; они милостивы и простят тебе то, что ты по неведению прогневал и оскорбил их, сожегши их храм.
Святый сказал:
— Если действительно боги те, которых ты называешь богами, то почему при Пророке Илии не послушали жрецов своих, когда они целый день взывали к ним и не свели с неба огня на жертвы? А раб Божий Илия только один и однажды помолился к нашему Единому, на Небесах живущему Богу[1], — и тотчас спал с неба огонь и попалил не только дрова и жертву, но и воду и камни и самую землю пожег, а потом спал свыше огонь и на тех пятидесятников, которые хотели схватить Пророка, и сожег их с воинами их[2].
Рассмеялся Равул и сказал:
— Если то действительно было, то и ты, называющий себя рабом Бога твоего, сделай то же. Вот пред нами множество рогож и хворосту, помолись своему Богу, как и Илия, чтоб сошел огонь с неба и сожег это. Тогда и я скажу, что нет другого Бога, кроме Бога, в Которого веруют христиане.
Святый сказал:
— Сперва ты помолись своим богам, пусть они это сделают.
