и имею великий страх, пока не перейду эти страшные места, где все человеческие дела и слова разбираются подробно. Потому-то и молю тебя, чадо и брат мой Иоанн, всячески старайся быть милосерд: ибо в тот грозный час милосердие может помочь нам больше всех других добродетелей, как написано: бл҃же́нъ разꙋмѣва́ѧй на ни́ща и҆ ᲂу҆бо́га, въ де́нь лю́тъ и҆зба́витъ є҆го̀ гдⷭ҇ь[1]. Соблюдай же и сие: не приступай к Божественной службе, имея против кого-либо гнев, да не оскорбят твои грехи пришествие Святаго Духа.
Об этом и о многом другом побеседовав с честны́м диаконом, преподобный Симеон молил его зайти через 2 дня в его убежище. И, ушедши от него, больше не показывался в городе, но безысходно пребывал до последней минуты своей кончины. Какова была его кончина, — не знает никто, только Бог и Ангелы его: ибо те обычно присутствуют при кончине нищих, совершенно оставленных людьми, как присутствовали на гноище, когда умирал Лазарь, как сказано в Евангелии: бы́сть ᲂу҆мре́ти ни́щемꙋ, и҆ несе́нꙋ бы́ти а҆́г҃глы на ло́но а҆враа́мле[2]. Итак, несомненно, что те же святые Ангелы предстали в час блаженной кончины и сему Симеону, нищему духом и преподобному в действительности, и, тихо освободив праведную душу от чистого тела, понесли с песнями радости в Небесные Обители.
По прошествии двух дней некоторые из тех нищих, что вели со святым Симеоном дружбу, не видя его за это время, подумали: не болен ли юродивый? И пришли в убежище его и нашли его под хворостом, лежащим мертвым, и сказали:
— Вот, юродствовал при жизни, и по смерти остался таким: ибо не лег на хворост, но под хворостом скончался.
И двое каких-то взяли тело его без омовения, без обычного пения, без свеч и ладана, и понесли похоронить его на том месте, где хоронят странных. Был же несен святый на погребение мимо дома того новокрещеного христианина, что прежде был еврей, делавший склянки, и он, слыша множество поющих приятнейшими голосами невыразимые песни, прислонился к окошечку и никого не видел, кроме двух человек, несущих тело юродивого на погребение, а голоса не переставали петь невидимо. Это Ангелы Божии пели, и христиа-
