— Что, брат Иоанн, чуть не испил ты смертной чаши? Иди, молись, благодари Бога Избавителя: это искушение случилось с тобой ради того, что два нищих приходили к тебе, а ты имел, что дать, и не дал, но отвернулся от них и отпустил ни с чем. Разве это твое, что подаешь? Или не веришь Сказавшему, что дающий нищему Бога ради, сторицею примет в нынешнем веке, а в будущем получит жизнь вечную; если веруешь, дай; если не даешь, ясно, не веруешь Господу.
Таковы были слова юродивого, или лучше, святаго и преподобного мужа: ибо, когда он бывал с тем диаконом наедине, то ничего юродского не делал, но с кротостию и сердечным сокрушением беседовал о полезном и много раз диакон тот, слушая душеполезные слова святаго, чувствовал великое благоухание, выходящее из его уст.
В одно воскресенье, с утра, после 7-дневного поста, святый Симеон, юродствуя, взял в правую руку сверченное мясо, по-гречески называемое элладой, по латыни люканикой, иначе колбасой, положил ее на плече, как диаконский орарь, а в левой руке держал горчицу и, обмакивая элладу в горчицу, ел; приходившим к нему забавляться он мазал губы горчицею. И приблизился к нему один грубый крестьянин с больными глазами и с бельмом на одном из них. Святый Симеон вдруг помазал горчицею по его глазам. Закричал тот от сильной боли в глазах, произведенной крепкою горчицею. А юродивый сказал ему:
— Иди, безумец, умойся уксусом с чесноком и тотчас исцелеешь.
Но тот, не послушав святаго, пошел ко врачам, еще больше ослеп и сильнее заболел. После, раскаявшись, дал себе зарок: если бы даже выскочили глаза, выполнить, что прикажет старец. И когда он умыл глаза свои уксусом с чесноком, то в ту же минуту совершенно стал здоров глазами. После встретил его святый где-то на пути и сказал:
— Вот, теперь здоров, не воруй же коз у соседа.
Так наказал святый крадущего, зная тайные дела человеческие.
Украдено было у одного горожанина 500 златиц, и печалился тот человек о погибшем своем золоте и старательно разузнавал о нем; был он жесток со своими рабами и бил
