и выгнал его из дома. Наутро старец опять пришел в корчму и как бы прятался от своего господина. И опять приполз змей, стал пить вино из другого сосуда; увидав это, корчемник схватил палку и, думая убить змея, ударил по сосуду; змей уполз, а сосуд разбился и вино пролилось; не только сосуд тот, но и стаканы, стоявшие поблизости от него, разбились. Старец же, стоя позади, вскричал:
— Видишь, что не я один, безумный, разбивая сосуды, но и ты то же делаешь.
Тогда корчемник, поняв, почему Симеон разбил вчера сосуд с вином, раскаялся, что безвинно бил жестоко Симеона, и стал почитать его как святаго. Старец же, не желая себе почитания, а желая бесчестия и поругания и мудро прикрывая видом юродства свое ангельское во плоти житие, сделал следующую вещь: в один день, когда жена корчемника одна почивала в своей комнате, а муж ее продавал вино, пришел к ней старец и начал снимать с себя одежды, делая вид, что хочет лечь с ней. Она, видя то, закричала, и прибежал корчемник, которому жена сказала:
— Выгоните этого проклятого юрода, потому что он хочет меня насиловать.
Муж подверг старца заушению и выгнал его вон на стужу: был сильный холод и дождь, и сел старец вне дома, терпя холод в одной ветхой и разорванной одежде. С тех пор не только сам корчемник не считал его за святаго, но и другим, если кто говорил, что Симеон юродствует Христа ради, с клятвою утверждал:
— Поистине, бесноватый и помешанный он, к тому же и блудник: хотел жену мою насиловать, и мясо ест и другие неподобные дела творит, как не знающий Бога.
Ибо преподобный много раз, после 7-дневного голодания, при всех ел мясо — нарочно для того, чтобы не только юродивым, но и грешником все считали его. Для большего же обнаружения своего мнимого безумия, отлагая человеческий стыд, много раз ходил он по базару нагой, как бы бесплотный, истинный подражатель бесплотным. Диакон, служивший при церкви в том городе, по имени Иоанн, муж добродетельный и богоугодный, хорошо зная притворное, ради Христа, юродствование Симеона, увидав однажды старца не то от голодания, не
