пришел в церковь и, стоя на правом клиросе, как он обыкновенно делал, он сам начинал церковное пение: он обладал очень громким голосом.
Уже пели Канон и приближалась седьмая песнь, когда заговорщики тихо стали говорить друг другу:
— Что мы здесь стоим без дела? Скоро кончится пение. Чего же мы ждем?
В это самое время царь громко запел: «Всецр҃ѧ̀ любо́вїю ᲂу҆ловле́ннїи ѻ҆́троцы, ᲂу҆кори́ша»[1]. И вот один из заговорщиков, вынув меч из-под одежды, бросился на царя, но ошибся: вместо царя он ударил регента правого клироса — потому ли, что он ростом походил на царя, или же потому, что вследствие стужи он имел, так же как и царь, покрытую голову; когда регент обнажил голову, то ошибка обнаружилась. Сам же царь, увидев их замысел, побежал в алтарь и, схватив крест, стал им защищаться в дверях, отражая удары заговорщиков. Но вот подошел какой-то страшный воин громадного роста. Увидав этого воина, царь начал заклинать его Божьим алтарем не причинять ему зла.
— Теперь время не заклинаний, но убийства, — ответил тот и нанес Льву Армянину своим оружием сильный удар, жестоко поразив его и отрубив руку вместе с концом креста. Тогда и остальные воины начали рубить царя по всему телу. Упав на пол, Лев лежал в луже своей крови и еще продолжал дышать. Видя, что он еще дышит, один из воинов отсек ему голову.
Так, закланный, как зверь, беззаконный царь на рассвете дня в жестоких мучениях испустил свой дух. Убит он был на том самом месте, где впервые дерзнул бросить на землю, оплевать и растоптать ногами образ Спасителя. Процарствовал Лев Армянин 7 лет и 5 месяцев, но своею жестокостию сравнялся с великими древними гонителями Церкви. По совершении убийства тело его было выброшено на площадь города и весь день пролежало неубранным. И не было никого, кто бы пожалел о его смерти, но весь город радовался.
Рассказывают еще, что в тот самый час, когда был убит этот окаянный хулитель икон, был слышен с Неба
- ↑ 7-й ирмос второго Канона на праздник Рождества Христова.
