против своего желания, к могиле святых и, взявши земли с нее, согласно с словами Филимона, приложил к своему больному глазу и сказал:
— Во Имя Твое, Иисусе Христе, ради Коего сии мученики добровольно пошли на смерть, возлагаю землю на око мое и, если, исцелившись, я буду видеть, то и сам исповедую, что нет иного бога, кроме Тебя.
Как только он сказал это, тотчас же получил двоякое исцеление — глаза и души: глазом он увидел солнце, а душою узрел светлейшую солнца Правду, и пошел, радостно восклицая:
— Я — христианин!
Это он исповедал при многих свидетелях и принял Святое Крещение со всем своим домом, а тридцать шесть христиан, содержавшихся за Христа в узах, отпустил с миром. Затем, взяв плащаницы[1] и драгоценные благовония[2], он со множеством народа и двумя епископами пришел на могилу святых мучеников и с честию совершил погребение их.
Между тем слух о том, что Арриан из язычника сделался христианином и не хочет уже более приносить жертвы богам, достиг до Диоклетиана. Император послал в Кесарию четверых протикторов[3], которым приказал привести Арриана, желая сам расследовать, правду ли о нем говорят. Протикторы, взявши Арриана, торопили его скорее отправиться в путь, но он умолял их позволить ему сходить ко гробу святых мучеников, и так как они не соглашались, то он дал им восемьдесят золотых монет и был, наконец, отпущен ими на могилу. Пришедши туда, он пал ниц и умолял святых мучеников помочь ему в подвиге. И вот из гроба послышался голос Филимона, говоривший:
— Мужайся, Арриан, и не бойся, ибо Сам Господь призывает тебя к Себе и ведет к подвигу, и готовит тебе венец мученический, — и участниками в твоем подвиге и воздаянии за него ты будешь иметь тех самых четырех протикторов, которые пришли взять тебя.
