зная немощь человеческой природы, и не прогневается, будучи, как мы слышали, благ и многомилостив.
Мученик отвечал:
— Потому-то я и терплю муки за Бога моего, что Он благ и многомилостив: ибо, если вы, хотя и слышите о бесконечных мучениях, вас ожидающих, однако не обращаетесь от заблуждений на путь истинный, то почему же мне не претерпеть мужественно временных страданий, воздаянием за которые будет Царство Небесное.
После таких слов мученика, его стали поливать кипящим оловом. Но принесенное в котле олово мгновенно разлилось потоком, обожгло и погубило многих из язычников, стоявших около. Святый же встал с ложа невредимым и совершенно здравым, и глаза его снова стали видеть по-прежнему. При виде сего чуда все пришли в ужас, и сам правитель был крайне изумлен. Однако, хотя ему и до́лжно было бы познать Того, Кто сотворил всё бывшее, он по своей вине пребывал в ослеплении ума; так сбылись над ним слова Писания: ви́дѣсте мно́гажды, и҆ не сохрани́сте: ѿвє́рсты ᲂу҆́шы и҆мꙋ́ще, и҆ не слы́шасте[1]. — И еще более разгневался он на мученика и, назвавши его волхвом и чародеем, подверг его еще большим мучениям. Но святый всё переносил мужественно; и слышан был свыше некий укрепляющий подвижника Глас, которым язычники были приведены в великий страх, а верующие утверждены в вере.
Убоявшись продолжать мучения во стыд себе, мучитель велел связать мученика и бросить в темницу, а сам отправился домой, раздумывая, какими бы еще более жестокими мучениями истязать Фирса. Между тем святый в темнице усердно молился, чтобы Бог сподобил его Святаго Крещения. И вот внезапно, по благодати Божией, ночью узы его развязались и темничные двери открылись сами собою. Выйдя из темницы, святый отправился к епископу Кесарийскому, скрывавшемуся тогда от гонения. Епископ, увидев мученика, тотчас же пал к его ногам, ибо слышал уже о его мужестве и терпении и чрезвычайно почитал его. Но мученик, подняв епископа и сам припадая к его ногам, говорил:
— Не делай сего, честнейший отче! Не предвосхищай поклонения, которое должен воздать тебе я, ибо не благословить пришел я, а принять благословение.
