— Евстратия, оказавшего неповиновение повелению императоров и не пожелавшего принести жертву богам, повелеваю сжечь, чтобы он за свое упорство погиб в огне.
Сказав это, он встал и поспешно удалился в преториум[1].
Когда святаго повели на сожжение, он во всеуслышание молился так:
— Величаю и превозношу Тебя, Господи, за то, что призрел Ты на смирение мое и не оставил меня в руках вражиих, но спас от бед душу мою! И ныне, Владыка, да покроет меня рука Твоя и да приидет на меня милость Твоя, ибо мятется душа моя и болит при исходе своем из окаянного моего и скверного сего тела. Да не встретит ее никогда лукавый умысел супостата и не запнет ее во тьме за неведомые и ведомые грехи, совершенные мною в сей жизни! Милостив будь ко мне, Владыка, и да не увидит душа моя мрачного вида лукавых демонов, но да приимут ее Ангелы Твои светлые и пресветлые! Прославь Имя Твое Святое и Твоею силою возведи меня на Божественный Твой суд. Когда я буду судим, да не приимет меня рука князя мира сего, чтобы низвергнуть меня, грешника, в глубину ада; но предстань мне и будь мне Спасителем и Заступником, ибо сии телесные мучения суть радости для рабов Твоих. Помилуй, Господи, оскверненную страстями жизни сей душу мою и приими ее, очищенную покаянием и исповеданием. Ибо Ты — благословен во веки веков. Аминь[2].
Когда святый окончил молитву и печь была уже раскалена, он сотворил крестное знамение и вошел в нее, воспевая и говоря:
— Господи Иисусе Христе! В руце Твои предаю дух мой!
- ↑ Так называлось в древности внутреннее помещение военачальника в лагере, а также судьи.
- ↑ Эта предсмертная молитва святаго Евстратия принята в церковное употребление и читается на полунощнице субботней, в следующем виде: велича́ѧ велича́ю тѧ̀ гдⷭ҇и, ꙗ҆́кѡ призрѣ́лъ є҆сѝ на смире́нїе моѐ, и҆ нѣ́си менѐ затвори́лъ въ рꙋка́хъ вра́жїихъ: но сп҃слъ є҆сѝ ѿ нꙋ́ждъ дꙋ́шꙋ мою̀. и҆ ны́нѣ, влⷣко, да покры́етъ мѧ̀ рꙋка̀ твоѧ̀, и҆ да прїи́детъ на мѧ̀ млⷭ҇ть твоѧ̀: ꙗ҆́кѡ смѧте́сѧ дꙋша̀ моѧ̀, и҆ болѣ́зненна є҆́сть во и҆схожде́нїи свое́мъ, ѿ ѻ҆каѧ́ннагѡ моегѡ̀ и҆ скверна́гѡ тѣлесѐ сегѡ̀: да не когда̀ лꙋка́вый сопоста́та совѣ́тъ срѧ́щетъ, и҆ препне́тъ ю҆̀ во тьмѣ̀, за невѣ́дѡмыѧ и҆ вѣ́дѡмыѧ въ житїѝ се́мъ бы́вшыѧ мѝ грѣхѝ. млⷭ҇тивъ бꙋ́ди мѝ влⷣко, и҆ да не ᲂу҆́зритъ дꙋша̀ моѧ̀ мра́чнагѡ взо́ра лꙋка́выхъ де́монѡвъ: но да прїи́мꙋтъ ю҆̀ а҆́гг҃ли твоѝ свѣ́тлїи и҆ пресвѣ́тлїи. да́ждь сла́вꙋ и҆́мени твоемꙋ̀ ст҃о́мꙋ, и҆ твое́ю си́лою возведи́ мѧ на бж҃е́ственное твоѐ сꙋди́ще, внегда̀ сꙋди́тисѧ мѝ, да не прїи́метъ мѧ̀ рꙋка̀ кнѧ́зѧ мі́ра сегѡ̀, є҆́же и҆сто́ргнꙋти мѧ̀ грѣ́шника во глꙋбинꙋ̀ а҆́довꙋ: но предста́ни мѝ и҆ бꙋ́ди мѝ сп҃съ и҆ застꙋ́пникъ, тѣлє́снаѧ бо и҆ сїѧ̑ мꙋчє́нїѧ, весє́лїѧ сꙋ́ть рабѡ́мъ твои̑мъ. поми́лꙋй гдⷭ҇и ѡ҆скверни́вшꙋюсѧ страстьмѝ житїѧ̀ сегѡ̀ дꙋ́шꙋ мою̀, и҆ чи́стꙋ ю҆̀ покаѧ́нїемъ и҆ и҆сповѣ́данїемъ прїимѝ, ꙗ҆́кѡ бл҃гослове́нъ є҆сѝ во вѣ́ки вѣкѡ́въ, а҆ми́нь.
