ветры, и когда увидал сломанными железные крюки, то приказал как можно лучше укрепить столпы и возвратился от преподобного, получив от него благословение. Дорогой же случилось с ним следующее: лошадь, на которой он сидел, чего-то испугавшись, вскочила на дыбы и, упавши назад, сбросила с себя царя, так что и венец с головы его далеко отскочил и разломился, а жемчуг и драгоценные камни с венца рассыпались. Конюхом царским был некто Иордан, по вере арианин; видя падение с лошади, он испугался, что на него падет за это вся ответственность и он будет казнен. Поэтому вернувшись назад, он пришел к преподобному, и со слезами просил его ходатайства пред царем, причем отрекался от ереси арианской и просил присоединить его к Православию. Преподобный, во уважение к его благочестию, написал царю, что так как Иордан отрекся арианского зловерия и присоединился к христианскому правоверию, то он достоин помилования. На это царь отвечал святому:
— Виновником моего падения был не кто иной, как сам же я, ибо я имел дерзновение сесть на коня еще на твоих глазах, не отойдя пешком подальше от твоего святаго столпа; посему и на Иордана не только не гневаюсь, но и радуюсь тому, что мое падение с лошади стало для него причиной восстания от падения душевного.
В последующее затем время царь относился к святому с таким уважением, что не только сам почитал его, но и в глазах других представлял его, как носителя небесной силы; так, напр., когда одному правителю иноплеменного царства, по имени Губазию, пришлось прибыть для заключение перемирия к Льву, царю Греческому, то царь привел его к преподобному Даниилу Столпнику и, указывая на него, сказал:
— Вот чудо в моем царстве!
Губазий же, удивившись терпению преподобного, стал кланяться не только самому святому, но и столпу, на котором он стоял, и со слезами говорил:
— Благодарю Тебя, Царь Небесный, что меня, пришедшего к царю земному, Ты сподобил увидать мужа небесного и его жилище.
Вернувшись в свою страну, Губазий часто вспоминал о преподобном в кругу своих приближенных и посылал к
