Когда окончилось видение мое, я пошел безбоязненно и шел до тех пор, пока не достиг пещеры, в которой проживал святый Марк. Когда я приблизился к дверям пещеры, услыхал святаго, поющего Псалмы Давида и произносящего: ты́сѧща лѣ́тъ пред̾ ѡ҆чи́ма твои́ма, гдⷭ҇и, ꙗ҆́кѡ де́нь вчера́шнїй[1], и дальше из того же Псалма. Затем от преизбытка охватившей его духовной радости святый стал такими словами говорить сам с собою:
— Блаженна душа твоя, Марк, что, при помощи Божией, ты не загрязнил себя нечистотами мира сего, что ум твой не пленился скверными помыслами! Блаженно тело твое, так как оно не погрязло в похотях и страстях греховных! Блаженны очи твои, которых диавол не мог соблазнить созерцанием чужой красоты! Блаженны уши твои, потому что они не услыхали голоса женского в этом суетном мире! Блаженны ноздри твои, потому что они не обоняли смрада греховного! Блаженны руки твои, потому что они не прикасались ни к каким, принадлежащим людям, вещам. Блаженны ноги твои — не вступавшие на дорогу, ведушую к смерти, и не устремлявшиеся ко греху! Твоя душа преисполнилась духовной жизни и ангельской радости!
И снова затем он стал говорить, обращаясь к душе своей:
— Бл҃гословѝ дꙋшѐ моѧ̀ гдⷭ҇а и҆ всѧ̑ внꙋ̑треннѧѧ моѧ̑ и҆́мѧ свѧто́е є҆гѡ̀: бл҃гословѝ дꙋшѐ моѧ̀ гдⷭ҇а и҆ не забыва́й всѣ́хъ воздаѧ́нїй є҆гѡ̀[2]. Зачем скорбишь ты, душа моя? Не бойся! Ты не будешь задержана в темницах ада, бесы ни в каком случае не смогут оклеветать тебя. По благодати Божией в тебе нет какого-либо особенного греховного порока: ѡ҆полчи́тсѧ а҆́гг҃лъ гдⷭ҇ень ѻ҆́крестъ боѧ́щихсѧ є҆гѡ̀, и҆ и҆зба́витъ и҆̀хъ[3] Господь. Блажен раб, исполнивший волю своего господина.
Изрекши сие и многое другое из Божественного Писания для утешения своей души и для утверждения несомненной надежды своей на Бога, преподобный Марк вышел к дверям пещеры своей и, заплакав от умиления, воззвал ко мне, говоря:
— О, как велик подвиг моего духовного сына Серапиона, который предпринял труд увидать мое обиталище!
Затем, благословивши, он обнял меня своими руками и, целуя, сказал мне:
