женные несправедливые обвинения, присоединяя к ним и другие; в доказательство справедливости своих слов они клялись святым Евангелием. Когда же святый Мартин, не умея говорить по гречески, начал оправдываться чрез переводчика, то собрание не только не слушало его, но и прямо запрещало ему говорить; переводчика же оскорбляли бранными словами. Видя это, святый Мартин сказал:
— Господу известно, насколько великое благодеяние окажете вы мне, если предадите меня вскоре смерти чрез какую либо казнь.
После этого святаго вывели вон и посадили, так как он не мог стоять, на особо устроенном для подобных случаев возвышении, находившемся на площади, где обычно собиралось много народа. Царь тайно наблюдал за ним из одной верхней комнаты своего дворца и послал к нему сакеллария; последний, приблизившись к святому Мартину, с угрозою сказал ему:
— Вот, ты оставил Бога, и Бог оставил тебя.
Сказав это, он обратился к народу, приказывая проклинать святаго Мартина, и окружавшая толпа начала громко кричать:
— Анафема папе Мартину.
Те же из присутствовавших, которые знали совершенную невинность папы, уходили от этого зрелища с печальным лицом и полными слез глазами. После этого сакелларий сказал начальнику претории[1]:
— Возьми его и рассеки на части, ибо он не достоин жизни.
Тотчас спекулаторы[2] схватили святаго, сняли с него верхнюю одежду, а нижнюю разодрали пополам; надев тяжелые железные цепи на шею и всё тело святаго Мартина, они поволокли его через весь город в преторию, неся впереди обнаженный меч, которым его намеревались убить. Из народа некоторые поносили святаго и, издеваясь над ним, говорили, качая головою:
— Где Бог его? Где содержимое им вероучение?
Другие же не могли удержаться от плача и рыданий при виде подобного бесчестия и мучения, причиняемого святителю Божию. А преподобный испытывал двойное страдание: он страдал те-
