и не могут осязать руками; особенно меня поразило изречение: подо́бни и҆̀мъ да бꙋ́дꙋтъ творѧ́щїи ѧ҆̀ и҆ всѝ надѣ́ющїисѧ на нѧ̀.
Папа с любовию привлек к себе Понтия и сказал ему:
— Вижу, сын мой, что Бог просветил твое сердце, заставив его стремиться к Нему. Подумай и посмотри, — не все ли идолы сделаны или из золота, или серебра, или меди, или вообще из какого-нибудь вещества? Кто не знает, что каменные идолы высечены из гор и оттуда положенные на колья привезены для продажи на торговую площадь? Могут ли эти, созданные из земли, идолы, которых в будущем ждет разрушение и обращение в землю, быть богами? Наш же Бог, в Которого мы веруем, — на Небесах, и Его можно видеть только сердечными, а не плотскими очами и познавать — только верою.
На это блаженный Понтий отвечал:
— Мой отец и господин, ты говоришь совершенно справедливо: кто действительно не видит, что идолы бездушны и недвижимы и что ими полна не только торговая площадь, Капитолий и храмы, но и все улицы: их такое множество, что и счесть нельзя; они имеют самый разнообразный вид и сделаны путем весьма высокого искусства, до какого только мог дойти ум человека. Кто не видит также, что они прикреплены железом или оловом к своим местам, чтобы их не свалил ветер, и они не разбились; известно и то, что воры и разбойники часто похищают золотых и серебряных идолов, и как они могут охранять людей от зла, когда сами нуждаются в охранении со стороны одних людей, чтобы их не украли другие?
Святый папа Понтиан удивлялся уму отрока и, взяв его за руку, хотел посадить с собою, но блаженный Понтий сказал:
— Если при наших учителях, обучающих маловажным вещам, мы не смеем сидеть, то как я сяду с отцем, который вместо пути заблуждения указывает мне путь правды и вместо тьмы — свет?
Папа отвечал:
— Господь и Учитель наш Иисус Христос дал нам такой завет, чтобы все были едино в Нем[1] и наставляли друг друга на полезное.
- ↑ Сравн.: Еванг. от Иоан., гл. 15, ст. 4—5.
