Страница:Жития святых свт. Димитрия Ростовскаго. Август.djvu/607

Эта страница была вычитана
609
Житие и страдание священномученика Киприана

Лица Иисуса Христа: є҆ди́на є҆́сть голꙋби́ца моѧ̀, соверше́ннаѧ моѧ̀: є҆ди́на є҆́сть ма́тери свое́й, и҆збра́нна є҆́сть роди́вшей ю҆̀[1]; и о ней же опять говорит: вертогра́дъ заключе́нъ, сестра̀ моѧ̀, невѣ́ста, и҆сто́чникъ запечатлѣ́нъ, кла́дѧзь воды̀ жи́вы[2]. А если невеста Христова, которая есть Церковь, есть «вертоград заключенный», — то заключенного нельзя открывать чужим и сторонним. Если она «источник запечатлен», то ни пить из него, ни запечатлеваться им не может тот, кто, находясь вне, не имеет доступа к источнику. Если Церковь есть единственный кладезь воды живой, то находящийся вне Церкви не может освящаться и оживляться тою водою, употребление и питие которой даруется находящимся внутри Церкви. Господь громко зовет, чтобы всякий жаждущий шел и пил от источника воды живой, истекшего от Него. Куда же должен идти жаждущий? К еретикам ли, у коих вовсе нет ни источника, ни реки животворящей воды, или же к Церкви, которая одна и, по слову Господа, основана на одном, приявшем и ключи ее? Она одна хранит и обладает всею властию своего Жениха и Господа, Истинная, спасительная и святая вода Церкви не может ни испортиться, ни оскверниться, так как и сама Церковь нерастленна, чиста и целомудренна»[3].

В Церкви Христовой заключена вся полнота жизни и спасения. Как во время потопа спасение было возможно только в ковчеге Ноя, или, при разрушении Иерихона, только в доме Раави[4], так равно и Церковь есть единственное место спасения людей. «Дом Божий один, — рассуждает святый Киприан, — и никто не может где-либо спастись, как только в Церкви. Пусть и не воображают, что можно наследовать жизнь и спасение, не повинуясь епископам и священникам»[5].

Находящиеся вне Церкви, отделяющиеся от ее единства и общения с нею, не имеют истинной жизни. — «Явно, — замечает святый Киприан, — что между мертвецами считаются те, кои не суть в Церкви Христовой, и что не может оживотворить другого тот, кто сам не живет»[6].