милосердие! Какая строгость! Столько святости и благодати изливалось из уст его, что он приводил в изумление всех, видевших его».
Наружным видом своим святый Киприан был честен, лицом благообразен, ибо таившаяся внутри души его святыня отображалась и на лице его. Как мудрость, по слову Екклесиаста, так и святость украшает лик человека[1]; в сем же человеке Божием — святом Киприане — было и то и другое: он был и мудр, и свят. Одежды носил он ни слишком богатые, ни слишком убогие, ибо святый избегал гордости и превозношения, но не желал подвергать бесчестию и сан архиерейский. Характер его был весьма сдержан: он был ни слишком суров, ни слишком мягок и кроток сверх меры; где нужно было наказать, там он, хотя и милостиво, являл гнев свой, почему был всеми уважаем и почитаем. Кроме сего, святый Киприан являл великое милосердие и сострадание ко всем обиженным и бедствующим: он был помощником сиротам, странникам, нищим и больным.
В своих архипастырских распоряжениях и действиях святый Киприан проявил столько рассудительности и мудрости, что его совета искали и предстоятели других Церквей.
Так, например, Рогациан, епископ Новский, просил совета у святаго Киприана по поводу оскорбления, причиненного ему неким диаконом. Киприан отвечал:
— Если диакон и впредь будет ослушиваться тебя и оскорблять тебя, ты можешь, по праву своей власти, или лишить его сана, или отлучить от общения; однако, — прибавлял он, — мы более желаем, чтобы ты прикрывал обиды и оскорбления кротким терпением, нежели наказывал священною властию.
Другой епископ, Евкратий, спрашивал Киприана:
— Должно ли допускать до общения церковного лицедея, который и после того, как сделался христианином, обучал молодых людей тому искусству, каким занимался в язычестве?
Киприан отвечал на это:
— Бедность не может извинить сего лицедея (ныне христианина); он может содержаться церковными приношениями, если только пожелает довольствоваться содержанием более умеренным, но без греха. Посему убеди его довольствоваться
