— Что же мы сделаем с этою старицею? Вот она уже долгое время горько плачет, не отходя отсюда.
Тогда Пимен, встав, подошел к дверям и спросил:
— О чем ты плачешь, старица?
Она же, услышав его голос, но не видя его самого, так как двери были затворены, сказала:
— Я хочу видеть вас, дети мои! Не моими ли сосцами я питала вас? Не я ли вырастила вас? И вот ныне я нахожусь уже в преклонных летах; я весьма страдаю сердцем, слыша голос детей своих, но не видя их. Я весьма хочу видеть вас, дети мои, прежде, нежели умру.
Пимен сказал:
— Где желаешь ты видеть нас: здесь, или в той, будущей жизни?
Она отвечала:
— Увижу ли я вас там, чада мои, если не буду видеть здесь?
Пимен отвечал:
— Если ты благодушно потерпишь и не увидишь нас здесь, то мы надеемся, что, по человеколюбию Божию, ты непременно увидишь нас там.
Внимая тому, что было сказано, она ответила:
— Действительно, я предпочитаю видеть вас там, нежели здесь.
Потом отошла с великою надеждою, весьма радуясь, ибо желала видеть детей своих лучше в будущей жизни, нежели в жизни временной.
Блаженный Пимен, проводя дни и годы в трудах постнических и непрестанно пребывая в молитвах, преуспевал в добродетелях иноческих и, при помощи Божией, мужественно ополчился на невидимого супостата; он умерщвлял свою плоть, воевавшую на дух, истощал ее, как некоего пленника, великими трудами и покорял ее на служение духу; таким образом, он восшел на вершину бесстрастия и стал славнейшим из всех пустынных отцев — как наиболее совершенный в добродетелях.
Спустя некоторое время правитель страны той пожелал видеть преподобного отца нашего Пимена и послал к нему вестника с просьбою дозволить ему придти к преподобному. Старец же весьма опечалился, размышляя в себе так:
