Видя великую скорбь жены своей, Адриан, стуча в двери, начал просить ее, говоря:
— Отвори же мне, госпожа моя, Наталия! Не убежал я от мучений, как ты думаешь; нет, не мог я так поступить. Я пришел взять тебя с собою, как обещал, чтобы тебе видеть нашу кончину.
Не веря его словам, Наталия с упреком продолжала говорить ему:
— Вот как обманывает меня преступник, вот как лжет второй Иуда! Отойди от меня, чтобы не убить мне тебя!..
И не отпирала дверей.
— Отвори же скорее, — просил Адриан, — а то я уйду не увидев тебя, и ты будешь скорбеть о том, так как мне нужно скорее возвратиться. За меня поручились святые мученики, и, если я не приду в назначенный срок и о мне спросят начальники, а меня не будет, то святые мученики кроме своих мук должны будут понести таковые и за меня; но могут ли они понести мучения и за меня, когда они и так уже едва живы?
Услыхав это, Наталия тотчас с радостию отворила двери, и оба они припали друг к другу в объятия.
— Блаженна ты, жена! — сказал Адриан. — Ты одна познала Бога, чтобы спасти мужа своего! Поистине, ты — супруга, любящая мужа! Венцом за то будет тебе блаженство, так как ты, хотя и не терпишь сама мук, но соболезнуешь страданию мучеников своим участием.
Взяв жену свою, Адриан отправился вместе с нею.
Дорогою он спросил ее:
— А как же мы поступим с своим именьем?
Наталия отвечала:
— Оставь, господин мой, попечение о земном, чтобы не совратило оно ума твоего; заботься и помышляй единственно о том, чтобы совершить тебе подвиг, на который ты призван. Забудь о всём мирском, тленном и душевредном, позаботься лучше о том, чтобы видеть и получить вечные блага, уготованные тебе и тем святым, с коими идешь путем Господним.
Войдя в темницу, раба Божия Наталия припала к святым мученикам и, лобызая оковы их, видела при этом, что раны их уже загноились и из них падали черви, а от тяжести
