лось орудие для пыток — тонкая железная палка с острыми зубцами). Святаго мученика били так жестоко, что его кровью обагрилась земля; сам же Декий в это время говорил:
— Не хули богов, не хули!
Святый же Лаврентий, перенося удары, отвечал:
— Я благодарю Бога моего, что Он удостоил меня сделаться участником в тех страданиях, какие претерпели рабы Его — святые мученики; ты же, несчастный, ослеплен безумием и яростью своей.
Тогда Декий приказал прекратить мучения и поднять с земли святаго Лаврентия; затем он велел принести и поставить перед ним железный одр, доски, оловянные прутья и другие орудия для мучений; указывая на всё это, он говорил:
— Всё послужит для твоих мучений, если ты не принесешь богам жертвы.
— Я давно желал, как пиршества, подобных мучений, — отвечал святый Лаврентий, — они для вас мучения, а для нас слава.
— Если эти мучения, — издевался Декий, — для тебя составляют пиршество и славу, то скажи нам, где скрываются и другие, подобные тебе христиане: их бы привести сюда, — пусть пиршествуют вместе с тобою.
— Вы, нечестивцы, — отвечал святый Лаврентий, — недостойны того, чтобы видеть тех, имена которых написаны на Небесах.
После этого царь приказал вести связанного мученика в Тивериев дворец, куда направлялся и сам. Придя сюда, он сел в храме Дия и приказал привести к себе святаго Лаврентия:
— Скажи нам, — сказал он, — где скрываются нечестивые христиане, чтобы мы имели возможность очистить от них город; сам же ты поклонись богам и не надейся на сокровища, которые утаиваешь.
— Я не открою тебе рабов Христовых, — отвечал святый, — на сокровища же я не напрасно уповаю: они мне хорошо известны.
— Не думаешь ли избавиться от мук золотом или серебром? — спросил царь.
— Я раб Христов, — отвечал мученик, — и на Него возлагаю всю мою надежду; мне известны и те небесные сокровища, которые уготовал мне и всем рабам Своим Христос, Бог мой.
