— Это ничего. Это ничего. Я самъ былъ молодъ и знаю это.
— Что ты говоришь, дѣдушка?
— Это ничего. Это ничего.
— Смотрите, дѣдушкѣ захотѣлось пѣть, думая о нихъ.
— И танцевать!
— Онъ такой добрый: онъ сдѣлалъ моему мальчику лукъ и стрѣлы.
— А она плакала со мной, когда была больна моя дочь.
— Онъ помогъ мнѣ поставить упавшій заборъ. Крѣпкій паренекъ!
— Пріятно имѣть такихъ хорошихъ сосѣдей. Ихъ молодость согрѣваетъ нашу холодную старость, ихъ беззаботность прогоняетъ наши заботы.
— Но ихъ комната похожа на тюрьму: она такъ пуста.
— Нѣтъ, она похожа на храмъ: въ ней такъ свѣтло!
— Смотрите, у нихъ на столѣ цвѣты. Это она собрала, гуляя по полю въ своемъ розовенькомъ платьѣ, съ голенькой шейкой. Вотъ ландыши! На нихъ еще не высохла роса.
— Вотъ красная горячая смолка!
— Вотъ фіалки!
— Вотъ простая зеленая травка!
— Не трогайте, дѣвушки, не трогайте цвѣтовъ. На нихъ ея поцѣлуи; не уроните ихъ на землю; на нихъ ея дыханіе — не сдуйте его вашимъ дыханіемъ. Не трогайте, дѣвушки, не трогайте цвѣтовъ!
— Онъ придетъ и увидитъ цвѣты!
— Онъ возьметъ поцѣлуи.
— Онъ выпьетъ ея дыханіе…
— Какъ они бѣдны! Какъ они счастливы!
