Родившись, онъ приметъ образъ и имя человѣка и во всемъ станетъ подобенъ другимъ людямъ, уже живущимъ на землѣ. И ихъ жестокая судьба станетъ его судьбою, и его жестокая судьба — станетъ судьбою всѣхъ людей. Неудержимо влекомый временемъ, онъ непреложно пройдетъ всѣ ступени человѣческой жизни, отъ низу къ верху, отъ верху къ низу. Ограниченный зрѣніемъ, онъ никогда не будетъ видѣть слѣдующей ступени, на которую уже поднимается нетвердая нога его; ограниченный знаніемъ, онъ никогда не будетъ знать, что несетъ ему грядущій день, грядущій часъ — минута. И въ слѣпомъ невѣдѣніи своемъ, томимый предчувствіями, волнуемый надеждами и страхомъ, онъ покорно совершитъ кругъ желѣзнаго предначертанія.
Вотъ онъ — счастливый юноша. Смотрите, какъ ярко пылаетъ свѣча! Ледяной вѣтеръ безграничныхъ пространствъ безсильно кружится и рыскаетъ, колебля пламя — свѣтло и ярко горитъ свѣча. Но убываетъ воскъ, съѣдаемый огнемъ. — Но убываетъ воскъ.
Вотъ онъ — счастливый мужъ и отецъ. Но посмотрите, какъ тускло и странно мерцаетъ свѣча: точно морщится желтѣющее пламя, точно отъ холода дрожитъ и прячется оно. Ибо таетъ воскъ, съѣдаемый огнемъ. — Ибо таетъ воскъ.
Вотъ онъ — старикъ, больной и слабый. Уже кончились ступени жизни, и черный провалъ на мѣстѣ ихъ, — но все еще тянется впередъ дрожащая нога. Пригибаясь къ землѣ, безсильно стелется синѣющее пламя, дрожитъ и падаетъ, дрожитъ и падаетъ — и гаснетъ тихо.
Такъ умретъ Человѣкъ. Прійдя изъ ночи, онъ возвратится къ ночи и сгинетъ безслѣдно въ безграничности временъ, не мыслимый, не чувствуемый, не знаемый никѣмъ. И Я, тотъ, кого всѣ называютъ Онъ, останусь вѣрнымъ спутникомъ Человѣка во всѣ дни его жизни, на всѣхъ путяхъ его. Невидимый Человѣ-
