отъ которой сей и безъ того ужасной пожаръ причинялъ еще больше страху, такожъ и тѣмъ, что куда они ни бросались, вездѣ отъ разсѣянныхъ по городу матросовъ побиваемы будучи, пришли они въ такую трусость, что почитали себя погибшими.
Наконецъ пріѣхали воины наши на корабль. Я весьма былъ сердитъ на всѣхъ тѣхъ, а особливо на своего племянника, котораго и укорялъ жестокостію. Онъ отвѣтствовалъ на всѣ мои укоризны съ учтивостію, и извинялся тѣмъ, что видъ нещастнаго и столь безчестно убитаго Еферія подвигѣ его на сіе безчеловѣчіе. Тѣмъ же бранилъ я и всѣхъ матросовъ: но они будучи не въ моей командѣ, на слова мои и не смотрѣли; а только досадно было имъ, что вмѣсто желаемой добычи перемарали свое платье; другіе же и со всѣмъ его лишились. Въ томъ же ни мало не раскаивались, что безсовѣстно и безвинно, а при томъ мучительски жителей сего нещастнаго города истребили.
Съ тѣмъ отправились мы въ путъ свой, по чему уже и знать не могли, какіе въ нещастномъ Мадагаскарскомъ народѣ отъ варварства нашего произошли слѣдствія. Матросы щитали убитыхъ до полутораста человѣкѣ мущинъ, женщинъ и дѣтей. Чтожъ принадлежитъ до города, то не оставили въ немъ ни единаго дому. Бѣднаго Еферія снявши съ дерева погребли на томъ же мѣстѣ. А хотя почитая сей поступокъ свой справедливымъ, и не думали чтобы имъ за такое ихъ безчеловѣчіе какое либо возмездіе слѣдовать могло; однакожъ я разсуждая о томъ безъ всякаго пристрастія, и будучи точно увѣренъ, что доброе добромъ награждается, а за зло зломъ платится, говорилъ всегда, что имъ Мадагаскарское кровопролитіе безъ наказанія не пройдетъ. Такіе часто чинимые матросамъ на поминовенія привели нѣкоторыхъ изъ нихъ въ раскаяніе; другіе же извинялись тѣмъ, что побивая Индѣйцовъ наказывали Еферіева убійцу. Жестокосердные же наконецъ такъ на меня озлобились, что словъ моихъ и слушать не хотѣли: но я не смотря ни на что, не укоснялъ бранить и называть ихъ варварами.
Ботсманъ, коего я такимъ же образомъ укорять не оставлялъ, приносилъ въ томъ слѣдующее оправданіе: Хотя, говорилъ онъ, и кажется, будто бы воставленной по пріѣздѣ нашемъ на островѣ съ Индѣйцами миръ нарушилъ убитой матросѣ Еферій, однакожъ и то
